В Е с Т Н И К
СУББОТА б НОЯБРЯ 1954
..1- - ■ ,-'' ■
1|
Встретимся на баррикадах
Роман 16
Роман :филипп ПЕСТРАК
и?
на. Она прячет нелегальные материалы, передает деревенские новости, рассказывает о людях деревни.
11ван Боддубный, старый холостяк, поселился у нее поначалу временно, не помышляя осесть и заняться хозяйством. Всю свою жизнь он посвятил революционной
ЭХО
Деревня Заполяяка, казалось, опустела. Даже дети не играют на улице. Обезлюдели и окрестные села. Все пошли на большалц чтобы встретить и проводить в, последний путь Илью Романовича и Антона Ткачука, Уже вырыты для
них могилы на кладбище, где под; Зоркое _      этот суровый, тпорный
соснами спят деды и прадеды за-: „ црямой человек. Так и живет полянцев. !     бобылем, считая женитьбу де-
Из-за горы показались сани, а д,^^^ опасным для революционера, за ними — процессия. Вот идет цногда оп -.-мчлетарт" на несколь-Степан Костевич. Он поддерживает;     д„^{| ^ Гатич Приятно зимним под руку плачущую Маланью, же- р^,ц;.р1;,,^1 „осидгть у печи, послу-1 ну Демьяна Гореляда. Люба несет, ^..^5^ пылаьа и'трощат дрова.' ^
появился пан Черепицкий о бде-стящей тростью — и об этом сразу аю узнали в 1М)рчме. Услышав от Рунды о Черешщком, Поддубный спросил:
— Не с Золотой ли Горы перевели его?
— Да, с Золотой Горы, — подтвердил Рунда.
— Если это тот Черепицкий, — встревожился Поддубный, -
впереди венок. Лежит в гробу ее суженый, прошит панскими пулями, высокий и стройный, как сере- ^^,7;,       дм-„м!ых лигть.чх, бристый тополь. Девушки все идут „^^д нав^^•" нару.'шгь др(И>. и идут с венками. А впереди — сын Демьяна Митя и его дружки
поесть кнаип'поп капу.-ты с мягким  дуппичым   хлеОом. попечон-
пойти
Ганиа ува.:к:1л:1 Ивана, как ува-
он
знает некоторых наших хлопцев.
Озабоченный и настороженный, Поддубный собирайся в дорогу. Ему казалось, что его доклад в ЦК. должен иметь большое значение. Политическое сознание' масс значительно выросло, дальнейшую тактиЬу борьбы надо строить на новой основе. Надо, чтобы польский пролетариат в своей политической борьбе сильнее подчеркивал право белорусского и украинского народов на самоопределение. Надо I, взять курс на завоевание интед-не только белорусской, но и польской. В первую очередь обратить внимание на учительство, на л1ггераторов, адвокатов, врачей...
Поддубный ушел от Ганны тп-•"нпоп"» снежным вечером. Сколько
конец в соцровоадвнни Черепиц-кого вош§л коыен|[ант уездной полиции с йрипуигам лицом и с жёлтамй ост1»оконечными усами. Полнцианты вытянулись. ■ Комендант оглядел Поддубного с 1юл0вы
до ног.
— Куда это пан собрался с чемоданчиком? В гости, на свадьбу, что ли?
— Пан угадал: на свадьбу, — ответил Поддубный и отвеонулся.
— Видимо, пан перепутал дорогу?
Поддубный не ответил, но тут подскочил Черепицкий:
— До Бреста хотел ехать, пае комендант.
— А-а...
(и^г^охжемл е. Згй (т»-)
протяжно произнес комендант и вышел.
Ушел и Черепицкий. Поддубный вновь остался в обществе полиции нтов.
Через час приехал староста и тоже смотрел на Поддубного. Длинные русые усы,старосты под тонким носом напоминали растопыренные вилы. Он глядел на Поддубного с затаенным удивлением, к которому примешивался страх, а потом бросил коменданту: — Продолжайте! — и, язвитель-
школьники - устилают дорогу ',пажала.. памятуя и ста- Р'^^^  приходилось  ему  идти  этой ~ . >Хп..пГ 1
еловыми лапками.
Скрипит сухой морозный снег. Народ провожает Романовиче и Ткачука. Шумит народ, как бор. Черной тучей наваливается полиция
клинают жены, матери,    но она
рую дру.кйу ПоддуОного с му:кем Лариопим. у)ь1;1.:ала и лнм'>пла.
дорогой на станцию, и никогда его не покидало знакомое подпольщп-
ПоЛуоны!^ 'м.ч- пы  -ч-тананли- ^"^^^  ''^^ство  настороженности. А
вать/я в .той ;к.' д.ррвн»^ у своего ^"^^^^^^-^и^'' почему-то это ощущение
орат;.. но V ..ти х:,га. маленькая, он шагал уверенно и спо-
пешая и конная. Ее про-              __'„ц,,.1еро. Там и повер- к^'*)"^-
■         нуп..:, и.глг. П.иуйпиа и по до- одежте его и не уз-
ойкал.я гг.,ич1 д.иилом.ш - около "^"пь. Обычно на Поддуоном по-
шапке- др,^ те^гнтпи. -    вгн> уступил ора- н'-^тенный плащ и темная кепка,
тшанке, с палкой в руке, шагает д^' По пргпЧ(> 11ва1а Орат оОра- -'^ ^^^годня на нем коричневый ко-
в середине процессии Иван Под- оа'^^^рал    и    полторы    десятины галстук, новое, под
глуха к проклятиям, в длинном кожухе и
дишь, пан, как Робеспьер! скрылся -за дверью.
Комендантши- воеводской полицейской школы не удалось добиться от Поддубного "правды''. Черепицкий нетерпеливо ерзал в кресле, ноздри его ралдувались. Он явно был недоволен ходом допроса. Уставившись на Поддубного, он спросил скороговоркой:
Пан говорит, что никого не
дубный.   Максима Рунду как тот: у-др^д^' Не ттько пахп но и ко- ^^^^"^ костюма, пальто. Никогда не , знает ни в Глутце, ни в окрест-
------- "----------- - ---- ности?
'    — Нет, не знаю...
.Л пан слышал про такого
ей лп"ва.  помогал в
ни порывался идти, он оставил в волил Глушце. Надо подольше сохранить хи:!;и1«тве его от полицейского глаза.,   если     х.,р- „ ,\,.рд црд^ у Гаппы. арестуют, придется создавать за-     Уелжаа.      Но пучили иногта ново всю связную сеть.    Редеют вставлял .П н.\К1Мько ;^лотых из ряды коммунистов с ка:кдым днем,        скромных грптв. что полу-Еще остался Алексей Верас,  но ^д-, 3       „д д.^рогу неизвестно, кал долго он продер-: тчтоп нлгаа юлч _
жится. Сейчас  Веряс тоже идет;    ~ ^'''''^''^
носил Поддубный трости, а на зтот раз он с тросточкой. В таком наряде Иван смахивал не то на чи-новника. не то на адвоката. В
оотем
пан:
вздыхала она. — вот ты вге время как ме:клу поГюм и :';смлоП. в.->'' в
во главе группы, которая дол:кна
разбросать листовки. Там идет и. т    ^„ ^^..^.„^
гт . -     ; доооге и в Т11Р"п\  1а ещр ка:кдого
Яков, сын Михаила, идут его ора-, -а и     " '     . ^ ' "1 1-     антпхриота т'Пги!
ПоддуГ.ный тих^'пько посмеивался. в||^ра;кал:
Ну. :но ть1 неверно говоришь:
тья. и сыновья портного Абрама, идут глушецкие сапожники, портные, плотники. Не отстает от Алексея Вераса и Артем Свитка. Он' . не отказался взять листовки, даже спросил: "Что ты мне так мало даешь'?'' Не хотел он в свое время
Поддубный вошел в небольшое здание показал. Удивила тишина. Неужели никого нет? При тусклом свете фонаря углы тонули во мраке. Он прищурился, осмотрелся. Из одного, почти темного, угла доносилась приглушеная речь. Рассмотреть липа было трудно. Свет освещал т«1ль.чо суковатую блестящую трость, которую один из сидевших в углу держал ме:кду ко-
Мпрона Водолея? '    Черепицкий , не сводил глаз с I Пох1у6ного.
■    "Водолея?    Какал оплошность , со стороны шпика упомянуть в такой момент Водолея... Проговорился..."
— Магдалея? — переспросил Поддубный. — Пег, не слышал...
I — Водолея, пся крев! — крикнул Черепицкий.
— Чего пан волнуется? — отве-
антихристы сами ипг ...ятся. По- -^^      ^^^^^ оставалось
нятпо. не легко нам... Но есть за д^^^ Подду6ш>1Й купил
.ме:кой ('ов('т('ппй Союз.
возиться с оумажками , а теперь     « -начинает чувствовать их силу. Оп ""^ не..ам.тио для оо.я превпа-ндет позади  ПоддуОного.  не  от- ^"^■^''^^ " агптат-та. .)то стало его стает от него ни на   шаг.   Так "^^^"^^""^       Т"'^^'^'^ "^"^^«"^
приказал ему Алексей. ^ - свободы:-что-в„-
.   _      ^    „ ; оудь да оотал^Т'-я в дупю слуша-
А Поддубный, сразу же после дрд^^
т1 1'      ч тт      -   пилет и хотел выйти па перрон.
. отойдя от кассы, он увидел, что человек с тростью встал и торопится закончить затянувшуюся беседу.
Кто были эти два пассажира? Поддубный    почувствовал опас-
разгона демонстрации в Глушце.     Лн'ли в террвне лолго думали, Налево, у самого выхода на
обошел поле боя. остановился там. ^д,*, Ппап ургкаот куда-ю ната- "^^1^^^^' Днерь с надписью "Постэ-где на снегу алела кровь. Подоб-1 р^потки Лю''лжение по-пе[>жпва- РУН'^^". Туда торопливо зашагал рал несколько гильз от патронов.!-[^^ ^^ распро.-трапята Ганпа и по-.<^ суковатой палкой. Под-Он был в длинном крестьянском др^5у когда Полдубпый вор.врашал-г"^^'"'"^^^ вышел на перрон. В отда-кожухе  и шапке-угаанке.  совсем ^я, "его прпелт никого пе удпвлят ' Щ^огудел гудок. Приближал-
мужпчок. Спрашивал у прохожих. .        ^д,^ г^пработал  человек'     поезд. Поддубный сошел с пер-
вое больше и больше удаляясь от;дру„,,р(т тонсг и привел'на попер- Р*"''^^' быстро зашагал вдоль рельс площади: "А не видали — не "Р*^-' жание холяГьгка"  В.'р быти уве- " остановился в темноте, куда не бегал тут конь?" Вечером, вместе'рп,,1. что" Нп путный с    Ганной -'^'^'^тигал свет фонаря, с Ганной Ка.равой, он уехал в свои , .^^у[руд ^^-^у^        г :^српой Поезд на полном ходу прогро-
Новосады. Сказал Рунде. что вер-'' о-(„ажлы кГа.нир притта по- ^'^тал мимо и. тя:кело пыхтя, останется завтра, и еще сказал, ^то-'-,5,^^^^^ " ()оькка п1> одеглтп а новился. По.ддубный сразу же вско-бы всех пятерых убитых иохоро-; д,т^^5-',т .р,.,, ра'.^ппатива ли чем '^"•'^ ^ вагон. Прошло три минуты, нили в одной могиле, лучгае всего' з^^,„^1д^,-г^д]].,д^^.,-д„,л>^  Гпнна от- десять... Поезд стоял. Под-
— у большака. ■ р^рд^ла. что он поРхал искать ра-' ^У^'^^ый начал успокаиваться, как
Похоронить всех в одном месте, ,'>пту а кута — и гама не лнает • "^Р>'^ пороге купе появились как ни просили родители убитых. ^ полиппапты поги1.мп покурили и ' человек с суковатой тростью и по-староста не разрешил —   троих Vт^и ' липиант.
повезли в другой конец уезда. Туда ■ Олппжш пан Черепицкий по Поддубный присмотрелся и уз-для руководства демопстрациеП' ^р^^^^,.,^ коменлапта ппст:>рунка, и^-"' ^^о^о человека. Так вот он Поддубный послал Захара Зуоца. ■ |,-.^^,-ры. проппрт в пашсадпике' Черепицкий, о котором ему
4ерез день он примет отчет от „пзле ГаннпноП хаты почти всю так много рассказывали! Захара и поедет в Варшаву, в ТПч. 1 дпчь- вплел скволь окпо Поддуб-     Рассматривая паспорт Поддуб-Решено выраоотать новую тактику : „^^о. пытрлся запомнить черты его борьбы. , На
ного, ^Тереиицкий говорил:
Мы с паном как будто встре-
„ липа. На другой дрнь. когда Пот- „--------------------г--
Ьолонна^постепенно замедляла -^Vбный сел в поезд вслед за ним вались! Прошу пана показать би-движение. Толпа окружила могилу.! з,1,.о^,,д „ ЧеррпппкиП. Он прово-,-^^т
— Ьпасибо вам. люди допрые.,-^„д Подлуброго до Втьно и там' Поддтоный умышленно долго что пришли проводить наших оы-; потерял ого из виду Каждый ве-1 "^^^-^ билет — в кошельке, в карпов к вечному покою. _ оказал :,^рр птппк появлялся на станции! ^'«^ах п, наконец,    сказа.т. что
Пусть же будет пухом нашим сынам родная земля. Вот убийцы... сидят на конях — черное'воронье! рр,
отец Антона Ткачука. — Погиблп , .."а/полчаса ло''щ^и^ол^ нет, что, ' вероятно, он
они за   наше   народное   дело...       ^„,,,5^  „р обпапужил Полдуб- Уверял его.
— А куда нан хотел ехать?
— До Вреста.
— Пал пойдет с нами. Мы ему
^ выходных дверей. Но тут Поддуб-тт^,^____' '       •. ный его заметил, и "операция"
лолож-ите и меня, еще живого, в Черепицкого пповаттась 1 помо:кем найти билет в постэрун-могилу! А все же я скажу, что! г того времрпп Подтубнып стал'^^' ^РУ^'пя пан не имеет? — Че-думаем мы все, — не утихнет не- осторжнее. когда при(^зжал в Но- ----------"
нашег^взтохГ'' : посады.    Его охраняли Ганна и
нашего вздоха... местные    коммунисты. Полиции
Ропот прокатался в толпе и было трудно напасть на след Поделился с плачем женщин. 1\стой,; дубного. Но в глугаецкую дефен-тревожный гул п.тыл над мстила- \ зиву перевели Черепицкого. и он ми дедов и прадедов. \ напал на его следы. Пдя по этим
Поддубный стоял, опершись на \ следам. Черепицкий арестовал палку, опустив голову, и сл\-гаали Ольгу. Как ни топтался лягавый'      ^'''^"''"ь — квиты! Пан хотел
репипкий ощупал карманы Поддубного. —   Прошу вперед... —
показал он на дверь.
В постарунке Черепицкий самодовольно разглядывал Поддубкого. шевелил губами, как бы причмокивая.
Помучил меня пан несколько
Тяжелую же ношу придется везти | после итого по деревням, дальше " "~ ' следы терялись, и он возвраша.тся
ни с чем. Не помогло и то, что он побывал в деревне Ананаса Хме-
ему в Варшавуг
В ДОРОГЕ
Переждав несколько тревожных
.тя — Заболотье. ив деревне Ду-
дней, Поддубный собрался в до-1 бы, где навестил Мирона Водолея, рогу. Знала Ганпа, что Поддубный I Смуглый человек в копичневой
15*'-
1- ^'1':
едет куда-то далеко,, в оольгаой город, и вернется не скоро. Собирала его в дорогу любовно, стараясь заглушить в себе щемящую тоску.
Высокая, сильная, с белым нежным лицом, она неслышно, мягко ходила по хате, словно плыла. Пря.мой нос, яркие губы, над глубокими"; цвета темной вишни, глазами— брови тонкие, густые. Все в ней говорило о неугасшей /Женской красоте: Из-под белого платка волнами выбивались ле-послушные пряди, Ганпа часто поправляла платок.
-С годами она стала незаметным, МО необходима помощником Ива-
кепке п в плаще защитного цдета — как в воду канул. Оставалось искать на вокзалах, в поездах.
Поддубный же пашел себе приют в Глушпе, у' Максима Рунды, под самым носом у полиции.
Рунда — этот неутомимый, по-дви;-лП0й парень, знает все, что случается в |'лушпе. Стоит только зайти в корчму Щигельчпка, и уже известны все новости, известно даже то;: что. у старосты сдохла гопчая собака, что скоро прибудет новый комопдапт постэрупка^ что у сапожнпкаВольха родился восьмой ребенок.
ехать до Вреста^ а теперь поедем до Москвы Г Хочет пан в Москву?
— Даном пан похваляется. — ответил Поддубный. — Паи не в сила.х этого сделать.
Черепицкий опешил и на мгновение удивленно взглянул на'Поддубного.
— Ловкий на язык, пся крев! — обратился он к полиппанту. Взял телеЛоннуго трубку. — По-стэрунок Злотэй Туры?' То ты, Стэфал? Маю пташку; По? Я говорю, что пташт'-а в клетке...
В Глушен Поддубного везли Черепицкий и три полипнанта. В глушепкой комендатуре все еще ощущалась растерянность, вызванная последними событиями. >
Поддубного ввели в большую комнату и приказали стать у' стены. Через некоторое время начали
входить шпики.,   Каждый испод-Еогда же на г^ушецвой улице 'лобья осматривал Поддубного. На-
\ тил Поддубный. — я же не знаю I вашего Водолея....
— Не знаешь... Ну, ладно...
— Отвести! — оросил комендант.
!    Два полицианта отвели Поддубного в холодную камеру с об-I лупленными стенами и маленьким I зарешеченным оконцем.
т т ф
в небольшой провинциальной тюрьме Поддубный застал много молоде;ки. недавно арестованной за учах^тие в Грамаде. Заключенные не получали газет н книг, пользовались только пятнадцатиминутной прогулкой, боялись тюремной администрации, выполняли все ее приказания — ходили на кухню чистить картошку, носили в ушах воду. Одним словом, содержались в одинаковых условиях с уголовными.
В камере, куда втолкнули Поддубного, было больнте двадцати человек — запуганных, забитых деревенских хлонцев. Поддубный долго беседовал с ними о традициях русского революционного .движения, о том. что надо добиться от администрации разрешения выписывать газеты и. получать книги.
Каждое уто на поверке Поддубный говорил "пшодовнику" о требованиях политзаключенных. "Пшодовник" уверял, что он доложил обо всем начальству, но никаких распоряжений не пб.11учил. Несмотря на неоднократные требования вызвать начальника тюрьмы, тот не появлялся. Поддубный предложил парням об'явить в знак протеста однодневную голодовку, но наткнулся на молчаливое удивление. Они не понимали смысла его предло:кения. "Как это голодать? Зачем? И что из этого получится? Разве паны нас пожалеют, если мы начнем дохнуть с голода ?"
Поддубный чесал затылок и думал: "Эх, ты, целина! Еще долго придется тебя .ворошить". Он решил немедленно начать голодовку один. Потом к нему присоеди-нп.дось еще пятеро * товарищей.
Узнав о голодовке, в камеру в тот же день пришел нача.лъник в сопоовождении двух надзирателей. Между ним и Поддубным произошел резкий разговор. Поддубного поместили в отдельную камеру. Начальник решил, что, изолировав Поддубного, он в зародыше задушит бунтарские настроения в тюрьме. Но пилсудчик недо--оценил сил коммуниста, прошедшего школу русских революционеров. Пятеро заклгоченшл*, включившихся в голодовку, прекратили ее, но Поддубный пподолжал. Лежа в камере, он думах — правильно ли поступает? Не от(Я[)валг ся ли он от массы, не изолировал ли са.ч себя? И каждый раз приходил к выводу;, что постудил правильно. Личным примером надо прививать сознательность неопытный борцам. Это окупится. ( П родол жен ив следует)
пая улыбка.
— Товарищи! — повторила Суворова, и теперь слово это прозвучало как вопрос, как выражение недоумения и испуга. Руки ее все еще вертели пустой футляр. Очков в нем не было. Она, должно быть, забыла их там, в семнадцатом ряду, а может быть, выронила по пути на трибуну.
На пюпитре, расплываясь, белеют листы бумаги. Вместо букв, сколько она ни вглядывается, глаза различают лишь размытые, нечеткие, сплошь темные строки. Шея и спина у Суворовой сразу стали влажными, ноги подламывались. В напряженной тишине позвякивали ордена, стукаясь один
0 другой. Это легкое позвякиванпе казалось теперь колхознице громким, как звук колокола, и она дрожащей рукой прижала ордена к груди.
Зал ожидал. Учительница, сидевшая в дальнем ряду, побледнела и вся устремилась вперед, точно готова была броситься подруге на помощь. Тревожно посверкивали стекла пенсне руководителя делегации. А Суворова думала: "Провалилась! Сорвала выступление! Осра.мпла делегацию, оскорбила всех тех, кто доверил сказать с этой трибуны о своих чувствах и мыслях. Что делать?! Уходить?... Проклятые очки!"
Она растерянно оглянулась на президиум. Неворуженными глазами она нечетко видела контуры лиц, но ей чудилось, что она различает написанное на них раздражение, сердитые взгляды. Какой позор, господи! Провалиться бы иод пол, исчезнуть!..
И вдруг оттуда, из рядов президиума., до нее донесся сочувственный, полный доброжелательный голос, принадлежащий, как она догадалась, тому знаменитому писателю с серебряной головой и юношеским, даже мальчишеским лицом, что с утра вел заседание:
— Чего же вы смущаетесь, Анна Михайловна? Говорите, что на душе, что на сердце.
И оттого, что незнакомый этот человек назвал ее по имени и отчеству и что голос у него был совсем домашний, Суворова вдруг спохватилась: в самом деле, что произошло? Ведь в этом великолепном зале, сияющем хрусталем огромных люстр, под сенью торжественных колонн сидят своп, советские, такие же. как и она, люди. Разве ей нечего сказать всем им, озабоченным так же. как и она. делами мира и войны! Да боже ж мой, сколько слов теснится у неё в голове!..
— Вот очки куда-то, шут их знает, запропастились, — сказала она. смущенно улыбаясь, и три микрофона, поймав ее слова, усилили н.х, передали в зал, записали на пленку, бросили в эфир. —
1 Ну ладно, ничего, я тал, без бумажки... Вы уж, товарищи, извините меня...
Что означает этот короткий шумок, что прокатился вдруг по залу, прокатился и стих? Суворова смотрит на свою делегацию. Пенсне конструктора уже не сверкает; он сидит, нагнувшись, сжав ладонями свою лобастую голову, а учительница вся вытянулась вперед, и губы ее шепчут, будто хотят что-то подсказать.
"Переживают". — догадывается Суворова, но это ей уже не страшно. Главное сделано — прервана тишина, сказана первая фраза, — а говорить ей есть о чем.
,— Кто я, почему здесь стою перед вами, товарищи? Председатель хорошего колхоза, как вам тут сказали? Правильно. Льновод-ка умелая? И то верно. Но главное-то разве в этом? Главное в том, что я женщина, по-старому, по-деревенски говоря, баба — баба-вдова. Муж мой погиб в партизанах. Баба-сирота, Цотому что старший мой убит на войне, а дочка единственная пропала в фашистской неволе. Забрали они ее, и не вернулась. И где сгибла, не знаю. Одни говорят, будто по дороге, когда их на чужбину везли, другие — будто из эшелона сиганула и пристрелили ее.. Вдова-сирота, товарищи, вот кто вам это все говорит! А уже кому, как не мне, вдове-сироте, знать, что такое война и что она, проклятая, несет людям.
Суворова на миг рстананлива-ется и тйльной стороной руки крепко вытирает горячие, повлажневшие губы, В зале тишина. По-прежнему ет.& сидит, согнувшись, руководитель делегации, - но учп-тельнйпа уже не тянется с подсказкой. Она все ещр насторожена, но тже поощрительно кивает головой. Колхозн1ша ласково улыбается ей. На душе у нее совсем покойно, будто рпдят перед ней свои; односельчане,^ которых оп« знает, которые вместе с ней выросли или родились у нее на Глазах.
—-Да разве я: тут одна такая?
Очки
Вон там, в нашей делегации, учительница заслуженная, Преображенская Вера Николаевна. У нее единственный сын Костя, Константин то есть, под Керчью погиб. А рядом вон, возле нее, в пенсне, это конструктор-лауреат товарищ Блаженов. У него в эвакуации вся семья померла от тп(|[ки.. Да разве ж мало таких среди что, помимо общих-то, государственных, имеют с войной и свои лич7ые, так сказать, счеты? Так ведь, товарищи ?
И огромный, залитый огнями зал вдруг, ответил этой маленькой полной пожилой женщине таким дружным, согласным гулом, как колхозное собрание отвечало обычно своему испытанному вожаку. И как у себя, на колхозном собрании, ' Суворова с удовольствием подытожила:
— Ну вот, видите, так оно и есть. Кого у нас война не задела! А главное, что война, она нас от трудов наших отвлекла, от де.та оторвала, жизнь нам испортила. И какую жпзнь-то!..
Вот послушайте-ка. товарищи, как лгы раньше, до революции, в наших лесных краях жили. Хлеба-то своего до рождества ни у кого не хватало. Да чистым-то его, хле-б}Тнко, -у нас только разве осенью и ели. А уж как надет наземь сн(«\-ок, так бабы в квашню и каСр-твшку толченую и льняной жмых клали, а зимой лебеду да терту кору... Да разве у нас когда кто с поля с вето кормился? С крещенья мужики шли в отход. ну, а бабы, то есть, извиняюсь, конечно, товарищи, женщины, да ребятишки, эти но куски — под чужуи» оконннпцу корки собирать. Я сама ходила, что вы думаете? В чужую ставню стук-стук: подайте на пропитание... Это еще что! А то. бывало, му:кпки сани на к(1стре обожгут да на них на юг и подадутся, на погорелое место собирать. Голь на ВЫДР1КП хитра. Я, товарищи, не очень вас задерживаю?
В зале послышался дружный и очень добрый смех. Кто-то одиноко зааплодировал, но тотчас же смолк, и председатель произнес, повидимому, с улыбкой:
— Нет, нет, .Анна Михайловна, говорите, пожалуйста.
— Як чему вам это толкую, товарищи, про колтун, про горелые оглобли да про то, как в мерзлых липовых лаптишках я девчонкой под чужими окнами побивалась? А к тому, что при Советской власти все мы в неродившем нашем лесном краю в первый раз досыта наелись, да пе только наелись — запасы завели... К тому я это вам говорю, что родная наша мать. Коммунистическая партия, настоящую жизнь народу открыла, свет показал?, счастье дала! Меня вот, простую крестьянскую бабу, извиняюсь опять же. товарищи, женщину, вчератнюг» нищенку, в Кремль вызывали для совета с руководителями партии и правительства по важнейшим колхозным делам... Нет, нет, товарищи, не аплодируйте зря. вы меня не так поняли. Не меня лично вызвали, не Анну Суворову, а нас, передовиков сельского хозяйства... Это не мне, партии нашей. Советской власти аплодировать надо. Вот и я вместе с вами иоаплоди-рую. и с удовольствием...
Кинооператоры зажгли своп лампы. То ли от яркого освещения, то ли от радостного контакта, установившегося между ней и залом, то ли от мыслей,-тесняшихся в голове, помолодевшая, стояла Суворова на трибуне, радостно рукоплеща своей партии, стояла, смотрела, как в зале точно бы сотни белых птиц махали крыльями. На душе ее покойно, радостно. И, обращаясь ко все.м этим людям, которые так хорошо ее понимали, которые, как ей казалось, жили с ней одной мечтой, она продолжала уже совсем по-домашнему:
— Я это к чему, товарищи? А к тому, что есть еще на свете империалисты, которые хотят у нас это счастье отнять.'Вот к чему ! Гитлер, он — ох, силен был, собака! — всю Европу танками подмял, а от нас, простите на грубом слоне, и Грязных порток не унес. И от страха там, что ли, отравился, как крыса худая, где-то в своей норе... Вот тут многие говорпли: "Мы мирный народ". Верно, мирный. 15се V нас есть. Нал чужого не надо, И радость наша — видеть, как цветет земля. Я вот, товарищи, леТОм в' поле на своей таратайке раз выезжала. — машины я не завожу, дороги-то" еше плохи, на таратайке езжу... Так вот, выехала, а льны; в ту пору цвели. А льны у нас представляете, какие? Знаменитые! Двадцать шестым номером в этом году волокно сдавали. А знаете, как они - цветут?' Небо синее,
и поля синие
пе отличишь.
В;^дохнула я поглубже и думаю: "Вот они, Анна, таои тр^ды; твоя краса, твое счастье.;." Боже ж мой, как это хорошо! А за льнами
на пригорке колхоз. Мы его иосдй
войны заново отстроили, по ^1387
в два Цорядка — изба к избе, н есть у нас все, что положено; я ферма, и конюшня^ и клуб, и ясан. Все новенькое. Брёвна обветрвть ся не успели, что медовые... Гля»т и дулаю: "Неужели опять дойдет сюда война, и все это в прах, 1 опять на этих полях будет красный бурьян, а вместо домов одна печки?"
Но страшно мне не стало, товарищи. Нет. Только злость меня взяла. Мы мирные люди, "и войну мы ненавидим, будь она проклята! Но мы не боимся ее, нет! Уж вд верьте. Это говорит вам вдова партизана, мать солдата, убитого под Сталинградом, это вам, товарипш, бывшая партизанка говорит... Бн1 у нас в колхозе один человек огромной силы, ну, скажу вам о^ кровенно, мужик мой, культурно говоря, муж. Первым он Пыл на работе, а нрава тихого, мухи, бывало, не обидит. Двадиать- лет с ним прожила, слова бранного не слыхала. Курицу, бывало, и.!н гуся резать к празднику — несет ко мне: "Не могу, Анна, рука дрожит..." .\ как война к нам пришла, мой первым среди нартизан стал! Гестапу ихнюю, что в гаколе размещалась, сжег. Поряд вппнскиИ под откос сбросил. Какого-то ихнего баддыфюрера, что ли, в генеральских чинах, в плен взял. Гп<^ пиальный самолет с Вольтой земли за этим бандыфюрером. чтобы ; ему пусто было, присылалп. О муже моем таже Совинфпрмбюро сообщило: ''Подвиг партпзана то-: вапиша Зс".
Я зто все к чему тут толкую? А к тому, что одному Гитлеру мы шею свернули, а другие уж в оче-прль становятся. Охотз. видтпь 1н ты. в мировые пари вылезть... Так вот я и говорю птпм-тл но-; вым Гитлерам, чтобы помнплп они моего Федора-партизана, товарища Зс. и сына моего, под Сталинградом погибшего, и всех нап. мир-пых людей, по.мнплп и чтобы зна-I ли они. собаки, что неяавтеть-тп I войну мы ненавидим, я нр боимся 'ее. нет! И чтобы то они еще пп^-: нили, что с Гитлерпм п гп всеЗ его сволочью мы в одпппчку справились. А теперь нас. мпрных .пр-дей. вон какая силитп: и китайцы, и поляки, и чехи, и румыны, и венгры. Да всех разве перечтешь! Говопят, нас теперь около миллиарда. Это — те. кто в ряду стоят, а сколько еще рук к нам го всех сторон тянется!.. В-п. пусть они там. в своих конторах, пошел-к}^ют на счетах ла помозгуют, на кого они руку-то. подлепы. п^тнять хотят и чем все это для нпх кончится...
Суворова взглянула на ти-ы. На лицр ее. таком взволв^рчнН'л! н страстном, вдруг появпЛ'-'|'ь к^н-|||узлп1"^е выражение.
— Ой. сколько я у:1.^ т^в'^^ю! Вы ппостите- меня, ■^опппппп'. Наверное, думаете: ''Забгатась ста-пая дуоп на тг»и6уну. пм-еятп лчки по допоге и несет, чтп в гхюьу в.^бпетет..."
В зале вспыхнул дружный снег Со всех концов слытт'чь го1лгя; "Нет. нет. говопите!", 'Тлгтаем'', •'Пра'^"льно..   Очень хорошо!*'
— Ла мне, пожалуй. гов»опть-то больше и не о чем. в^р ска.чала.
I Что же тут хооошего?! Вот здесь V меня, велно. хорошая речь.
Она показала исписачные снетки и лаже потпясла пмп. ^а-' смеялся, но тем теплым, лобоодтта-ным. сродечным смехом, возбуяпть который в слушателях — счастье для каждого оратора.
— Я все сказала, товарищи, что ж доба.н.дять? Давайте уж Д"^" бороться за мир...
На мгновение настала тпигана, такая, что все услышали, как шуршит бумага. "Суворова спбпвзла тистк" своей непроизнесенной речи. Потом будто бы раскатился громовой удап - грянули япло-тисменты, такие дру^кные. несе-тые, каких конференция егае не
слыхала.
Окончательно сконфузпвгапсъ. колхозница засеменила с трпоуны, а люди поднялись и аплодпровап стоя. Потряселнал этим, искренне не' понимая, почему так понравп-лась Людям ее, как казалось ей, сумбурная и бестолковая речь, 1-7-ворова торопливо шла по прохо?^, и какие-то незнакомые делегаты, высовывалсь из рядов, :калп руки, благодарили. , Молодец, какой вы молодел-— шецнула ей учительница.п тн-хонько чмокнула в шегу. .
^'Старо^аодныб очки   в темной оправе с-толстыми стеклами, как ни в чем не бывало, •1Р5ка^п сиденье в кресле,   нагло ида вверх свои дужки. И когда ор1 рок, усевшись, надела я вокруг нее прояснилось, конструктор, в сторону , он все еше не решалась посм" реть,йаклонясь, шепнул:' ...
,     А я бы на вап1ем месте, Анм Михайловна,   всегда выходил « трибуну без очков. Да, да, имей без очков! '