ч;11111111111111111111111111111111111111111111111111111111111111111111111и1111111111111П I   ГОВАРД ФАСТ П41 =
(14)!
_ }вод с английского О. Холмовой г
1|П11111111111111111111111111111111111111111111111111П1111П11П11111111И1111111111111111111111111т^
Он так быстро учится, что мне даже страшно. И он знает, чего он хочет, Гидеон. Он хочет быть вра^ чом.
— Откуда вы знаете?
— Он мне сказал.
— Мне никогда не говорил, — сказал Гидеон.
— А ты его сцрашивал? ^
Здесь не было такой спешки, здесь не ошущадся так напор времени, как в Чарльстоне. Солнце садилось, солнце вставало; Гидеон спрятал свой городской костюм и опять облачился в старые штаны и старую куртку. Раз он целую ночь провел в хлеву, помогая":^винь(% которая никак не могла опороситься. Уже перестал пораЖчать его контраст между тем, что он видел в городе, и тем, что он видел здесь, и рабьи лачуги. пока.завтиегя ему столь ужасными вначале, мало-помалу стали тем. чем были всегда
— привычным и оТбыденным зре-лишем.
По вечерам он читал при гвече, чаще всего вслух. Марк. Джеф, Дженни и Рэчел рассаживались вокруг и слушали. Часто к ним присоединялись Алленбп и Эллен Джонс, иногда брат Питер, иногда еще кто-нибудь из соседей. Он читал им Уитмэна и Эмерсона, громовые последние слова старого Джона Брауна, стихи Джона Грин-лифа Уиттпра. Поэзия воспламеняла их живое воображение, а Гидеон к тому же хорошо чптал: опп раскачивались в такт стихам и тихонько хлопали в ладоши. Пока Гидеон читал, Джеф не сводил с него глаз, и Гидеон часто думал, что надо поговорить с мальчиком и узнать, наконец, что таят в себе эти сумрачные глаза, пто неподвижное темное лппо. Марк, тот жил весело и легко, и Алленби не мог надивиться тому, как быстро он все схватывает. Однако, все это было только вр^енным затишьем, перерывом, остановкой, и Гидеон уже ч>т5ствовал, как в нем нарастает нетерпение. Врат Питер однажды сказал ему:
— Помнишь, Гидеон, я говорил
— ты как ведро, что наполняется свежей, чистой войдой из колодца?
— Помню, — кивнтл Гидеол.
Гидеон покачал головой; и Ал-шего ничего' нет. Пока — это бы- ленби продрлжа.^:
ло ничего, потому что был беспорядок; некому подсчитать, некому спрос1гть: а что тут делают эти негры? А вот будут выйорН1 будет гражданская администрация тогда всю землю сосчитают, Нею до последнего акра.
— Кто .ске нас сгонит с земли, Г'идеон? ^
— Тот, кто ее купит.
— Белый сам не станет пахать — позовет негров.
— Позовет, — чтобы мы работали на него, как белые издольщики до войны. Засе'ет все хлопком, а мы будем выпрашивать у него кусопок сала — накопмить п;ш!их детей. Брат Питер правильно скалал: сейчас у нас земля обетованная, она течет млеком и ме-
— когда-нибудь смотришь на себя со стороны, Гидеон? Помнишь, того негра, что пешком шел в Чарльстон? Это было не так давно, но ;гы уже не тот. Ты когда-нибудь задумывался над тем, что происходит с тобой, со всеми нами, с миром, в котором ты живешь? Когда ты сидел в конвенте и строил планы, как изменить мир, думал ты, что эта перемена будет для нас, как родовые муки?
— Ты говорил о Джефе, — напомнил Гидеон.
Что же, Джеф — Джеф твой
гой раз, когда он обнял ее, она жалобно попросила: "Не делай мне больно,^ Д»вф I.." Он начинай понимать; чек была жизнь для втой девушки; каким лицом она к ней ббервулась. Он не знал, как быть, —^ ВТО был странный, особенный случай, — а спросить было некого; другие мальчики его возраста, прячась в куста.х, подсматривали за девушками во время купанья, а не то гонялись за ними я валили на траву...
— Кем ты будешь? — как-то спросила она его.
— Кем захочу, тем п буду.
— Ну а кем,* все-таки?
— Я буду, как твой отец.
ВИЛЛИ БРБДЕЛЬ
сын. Ты можешь взять его с собой, он будет зарабатывать по доллару в* день, я не говорю, что это плохо. Но надо, чтобы и у нас были ученые люди. Пора! На Юге дом. А почему? Потому что мы се- еще' нет школ, но можно поехать ем кукурузу, овощи, все, что нуж- на Север. В Массачузетсе есть но для еды. потому что мы обхо- школы, в которые принимают нег-димся бег! денег. По долго так | ров. Ему дадут образование, обу-нсльзя. Свечка, чтоб вечером по-' чат...
читать. — ото стоит денег, учеб-1 — Я не знаю, как это сделать, ник для детей — вто стоит денег. 1 — растерянно пробормотал Гиде-
сказал он. Он первый решился заговорить с ней об ее отце.
"Доктором?" — спросила она, и оп сказал: "Да". Он задумался. В его воображении уже вставали яркие картинки. Доктор в ближайшей деревне был пьяница и сквернослов с запачканной табаком бородой; как-то раз, когда умирала одна из соседок, он слышал, как женщины говорили о докторах — они рассказывали странные, нелепые вещи... Спросить бы Гидеона отец, наверно, знает, но он не
— Гидеон, а разве правительство не купит землю для негров?
— ^Гожет. и купит, не знаю. Положим, даже и купит. Так ведь правительство пто тысяча человек, пока еше онп раскачаются.
■ . Ч'М)"и год. может, через пять лет, а может, никогда. .А может, скажут — вот вам земля в Джорджии, переселяйтесь ттда. Это плохо для нас. Мы всегда жили тут, тут наша родина. Надо взять ЭТУ землю.
— Как?
— Купить. — сказал Гидеон. — Заработать денег и купить.
— Для этого нужно много денег, Гидеон, — замет1!л Алленби.
Сперра немного, потом до-
станем еше. Банки дают ссуды, да. даже неграм, если увидят, что Ты ушел в Чарльстон, и гос- дело верное, что мы взялись креп-
подь возвысил тебя, теперь ты вернулся — и ты чужой средп своих.
— Неправда, — сказал Гидеон.
— Отвернись от бога, и бог отвернется от тебя. — Помолчав, брат Питер задумчиво и печально прибавил: — Ты сделал это, Гидеон...
— Нет. Эт^ не -то. Тут больше. Я смотрел, брат Питер, смотрел и думал — уж как умею, по своему. Я виде.т рабов в пенях, и не бог разбил цепи, а люди. Я видел, как дурные люди и равнодушные люди брали ружье и сражалпсь за доброе дело, потому что добрые люди по-стави.ти на своем, и как из вражды и крови родилось добро.
— А спасенье души. Гидеон?
— Может, для меня спасенье в другом, в том, чтоб были школы, хорошие законы, хорошие дома вместо этих лачуг, где мы живем...
А ночью Рэчел горестно шептала ему:
— Гидеон?..
— Что, детка?
— Скажи, что любишь меня.
— Кого же еще мне любить?
— Почему же все другое, ты другой, говоришь по-другому, делаешь по-другому — что будет, что будет с нами. Гидеон?
— Ничего не будет, голубка.
— Скоро ты опять уйдешь, опять уйдепп.. Гидеон...
— Нет.
— Губы говорят одно, сердпс
ко. что у нас есть немного своих денег. Железная дорога сейчас строит дамбу через болото, платит рабочим доллар в день, все равно — белым п неграм. Пойдем поработаем полтора-.два месяца...
— А \'рожай?
— Вернемся, снимем урожай. Все ДО.ТГО молчали, потом брат
Питер сказал: — Не-'.'-брое дело, Гидеон, уводить мужей от жен...
Но Ганнибал Вашингтон заявил: — Гидеон прав.
— Соберем' собрание, — решил Гидеон.
Но женщины тоже считали, что
"^1?™!.!? чота7Гей^вслух пТшигГпрпна^^^ «.™т^т.л   ^^тг »^т.«.о ..^у...„,,т^«,„ нсащих Алленби. От старого дя-
он.
— У тебя есть друзья в Чарльстоне. Этот Кардозо тебе об'яснит.
— Отослать его так далеко? — сказал Гидеон.
Джеф уводил ее в лес и рассказывал ей обо всем, что их окружало, — о больном и о малом. "Вон скачет жаба, у самых твоих ног, чуть-чуть впереди". О заходящем солнце он говорил: ''Запуталось в ветках, как большая роза'\ Ветер она сама чувствовала. "Словно кто тебя рукой трогает', — говорила она. Вначале она бы.та вся скована страхом, обведена им, как непроницаемой стеной, и чудом было, что Джефу удалось проникнуть за эту стену; но он инстинктом угадывал, что для этого нужно делать. Она жила в глубокой темной пещере, где не было ни света, пи красок. Джеф- с безошибочным чутьем за все время не ступил ни шагу, не сделал ни одного движения, не вымолвил ни единого слова, которое могло бы испугать эту слепую девушку, — для него самое прекрасное из всех земных сутцеств. Он водил ее на луг, клал ей в руку дуговые цветы и луговую траву, чтобы она могла их ощупать, а однажды он раздавил у нее на ладони ягодку земляники. Алленби жил в одной из заброшенных лачуг, которую негры кое-как починили для него, и он не запрещал Джефу приходить к ним, и пока Эллен ра,ботала по дому,
стиркой они искоса поглядывали на Рэчел, которая молча терла свое белье и колотила его вальком. Всякая перемена — это беспокойство, а теперь, видно, надо ждать пере-
дюшки Секстона, умершего в прошлом году, Джеф знал негритянские сказки, в которых птицы, звери и пресмыкающиеся разговари-
мен, п это хоть и связано со сво-:- .^бой я а^ли своей
бодой, а все-таки беспокойно. Хо- собственной таинственной жизнью.
Эти сказки он тоже пересказывал
успокаивал ее
другое.
— Нет, нет, Гидеон.
А утром Квп Холстин принес письмо от Кардозо, и в письме было написано: "Думри ли вы о том. о чем я вам говорил, Гидеон? Нельзя прозябать, когда вся земля сотрясается..."
Однажды под вечер онп сидели, как в прежние дни, на земле возле закрома для кукурузы, прислонившись к нему спиной, пожевывая -соломинки, лениво подбрасывая пыль ногами... Тут были Гидеон, брат Питер, Ганнибал Вашингтон, Алленби, Эттдръю и Фердинанд, которые оба приняли фамилию Линкольн. — - —
— Похоже на дождь.
— Цохоже. —
гг: хорошо бы, промочило не-мнргкко: землю.,;;: ■
Не мешало бы.\-.. ' "я':пла тучи идут,
•т- Да какие черныеI
'. Тидеон.сказал: — Жаль, что вы
Щ^^ЬШв;;;Нв^ ..
^^     Довольно, мы над нймпоте-
Юлезами: полйва;ли I.;: ;
У-насйнй^
8т0-самая выгодная культура,, — сказал Ги-
рошо оыть как дети, что плещутся голые в ручье, кричат, и хохочут, и шалят, и не ведают стыда, — но они-то уже не дети. В болотах лихорадка — уйдут туда мужья, еще захворают, умрут; недоброе место эти болота, говорят, там нечисто... Рэчел колотила белье вальком, полоскала его, выкручивала. Дженни шлепнулась в воду, Рэчел закричала: — Иди сюда,' довольно шалить, — вдруг умолкла, заметив, как странно поглядели на нее женщины...
А Джемс Алленби спросил Гидеона: — Джефа ты тоже возьмешь с собой?
— Да. Он сильный, не хуже взрослого.
— Я не стал бы его брать, Гидеон.
—• Почему?
Они сидели в большом сарае где в одном углу Алленби устроил школу; вместо кафедры у него был ларь для зерна; свет широкой полосой падал из открытого сеновала. На скамейке лежала стопка простой бумаги и заточенные угольки, и присутствие детей-как-то ощущалось здесь, хоть детей сейчас и не было; Гидеон не умел определяить это чувство — словно какая-то жажда, какое-то голодное стремление было разлито в возг духе. Гиде,он побывал на одном из уроков и видел, с какилг невероятным терпеньем учит их старик. "Настоящие звереныши", — сказал он потом. "Ну да, а чего ке ты ожидал? — отвитил Алленби. — Но они учатся'': Да, они учились с жадностью, со: страстью; а Джемс Алленби был' прекрасный учитель, неистощимо терпеливый.
— Почему? — спросил Гидеон, мысленно укоряя себя,' — ведь он так и не поговорил с Джефом, хотя сколько-раз собирался.   - —-
ТруДЕ^о сказать.' Может быть,
деон.' — За него деньги платят, потому, что он весь, как пламя. Ты ШЩ^зйяШуашы^^ пробовал когда-нибудь узнать; что
•   ^ Ты .все'.:время * это твердишь в-I ^ г— замГвтнл'Алйенби* . '  — Д*.' гПрЬмотрнте кругом — ТУТ всё тие наше. Земля яй вмпй.^
в нем происходит, Гндеон?
Гидеон смущенно промолчал, . V— Он уже умеет читать и.писать. .Он, как губка, — все .вбира-
Эллен Джонс. Рэчел знала, что он влюблен, и понимала его неуклюжую нежность, так напоминавшую ей Гидеона, — и Марку больно доставалось от нее, когда он начинал высмеивать^ Джефа. Но сама она порой невесело задумывалась. Слепая девушка! 8а слепой нужен уход, слепая жена — обуза для .мужичины, как к этому ни отнесись; а Джефу уже шестнадцать лет, немногим меньше, чем было Гидеону, когда он женился на ней. Мужчине нужна жена и женщине муж, но они должны быть равныг как две чашки весов, которые уравновешивают друг друга.
Алленби говорил ей: — Все будет хорошо, Рэчел, поверьте мне.
В лесу, за полмили от опушки, к которой вплотную подходили распаханные поля, была ста[рая\ вырубка площадью примерно в акр
— залитая солнцем лужайка, усеянная пнями.,Туда прилета1ли сарычи и, сидя на гниющих пнях, с важностью кивали, друг другу; там змеи, свернувшись в кольцо, с .утра до вечера грелись ,на солнышке. Туда Джеф уводил' Эллен; среди пней было местечко, где мож-кс было сидеть на горячем песке, тфислонившись спиной к поваленному дереву, и наслаждаться ненарушимым одиночеством, фкеф мог сидеть там по целым часам, воссоздавая словами красочный; мир для девушки, ^которая не могла его видеть: он ; оицсывал ей облака, проходившие йо небу^ голубых соек, шнырявших в траве, а позже
— и свои собственны^ грезы, сла^ гая . их для ' Эллен в маленькие, живые картинки.
'-Медленно, тихо и незаметно в ней происходила^ перемена. Частью это - зависело от" того; ^о~ теперь она' яшла среди ^годей, дружных между собой и ласковых- к ней; целый день, вокруг нее—звучали голоса — то смеялись дети, то взрослые издали окликали друг друга. Но частью вто зависело от а, которцй одваздах, ска1за
мог говорить об этом с отцом, хотя и преклонялся перед ним. Он спросил Алленби:
— Доктор — НТО что такое?
— Человек, который лечит больных.
— Правда? — Недалеко от их поселка в .тесной заростп ж*ила старуха-знахарка, она делала амулеты и продавала их. — Как она? — допрашивал Джеф.
— Нет, не так, как она. Доктор лечит по натке. он знает, отчего происходят болезни.
— А отчего они происходят?
Так вто началось, и теперь, ведя Эллен за руку средп сосен, Джеф сказал:
— Меня посылают тчпться.
— Тебя?.. Куда?
— Должно быть, на Север. Буду учиться и стану доктором.
Это было невероятно; Эллен жалобным голосом спросила — а кто же останется с неП, когда он уедет, и он понял, что тогда над ней снова сомкнётся мрак. До сих пор он об этом как-то не думал. "Я люблю тебя, — сказал он, — тебя, одну тебя".
— А хочешь уехать?
— Хочу, — горестно сознался он. —Но я же вернусь, придет время, и я вернусь, опять буду с тобой, клянусь тебе.
Гидеон рассказал об этом Рэчел только после того, как получил ответ от Кардозо. Тот писал: "да, это мо;кно усТроить. Пусть Джеф приезяиет к нему в Чарльстон; он напишет Фредерику Дугласу и еще другим знакомым на' Севере. На первое время хватит двадцати пяти долларов; он устроит, чтобь! Лжеф мог поехать в Бостон морем. Получив это письмо, Гидеон все рассказал Рэчел.
— Далеко вто — Бостон?
— ТЬгсяча миль, не меньше, — ответил Гидеон. Но ты понимаешь, Рэчел, что вто значит? Наш сын^ дитя, рожденное в рабстве, поедет в Бостон учиться на доктора
Немецкий писатель Вилли Бре-дель написал книгу об Эрнсте Тельмане, руководителе германской коммунистической партии и популярнейшем вожде трудящихся Германии, зверски умерщвленном гитлеровцами после одиннадцати с половиной лет заключения в фашистских застенках. В книге Бре-деля правдиво и тепло передан благородный облик Тельмана, .человека большого мужества и безупречной моральной чистоты, подлинного народного трибуна, неустрашимого борца за лучшее будущее Своего народа.
В предисловии к книге Вилли Бредсля президент Германской демократической республики Вильгельм Пик пишет:
"Эрнст Тельман пал от руки палача, однако великое дело, которому он отдал свою жизнь, продолжает существовать... Живет мужественный образ Тельмана, пример для всех борцов против фашизма и импе1зпали-зма".
Ниже печатается сокращенный перевод нескольких глав книги В. Бределя Эрнст Тельман".
"МЕТОДЫ" ГЕСТАПО
После ареста Эрнст Тельман был заключен в Моабитскую тюрьму. В прилегающих к тюрьме зданиях расп^южилнсь эсэсовские части штаба особого назначения.
В первые месяцы заключения гестаповские палачи пытались побоями и пытками вырвать у Тельмана "откровенные признания". Но Тельман категорически отказался давать какие бы/то ни было показания на этих 'допросах;", организованных пресловутым Герингом, следователем по уголовным делам. Герингом была привлечена для избиения Тельмана целая выездная команда из гестаповского штаба особого назначения.
В те дни Тельман писал из Моа-битской тюрьмы своей жене:
„"Многое из того, что я здесь за последнее время пережил и испытал, привело к тому, что мое здоровье начинает ухудшаться".
В условиях жестокой цензуры, которой подвергались его письма, он не мог говорить со всей прямотой. Но вот из Саарской области в Берлин прибыла рабочая делегация для свидания с Тельманом. Органы фашистской власти, учитывая предстоящий плебисцит в Саарской области, вынуждены были допустить рабочих в тюремную камеру. На вопрос одного из шахтеров, верно ли, что с ним жестоко обращаются, Тельман с силой сказал:
"Да, да! Меня избивают! Со-мной обращаются самым подлым образом! Скажите об этом рабочим Саарской области!" Гестаповцы немедленно вытолкали из камеры участников делегации.
В Моабите в те дни на стенах появились надписи с требованием выпустить Эрнста Тельмана на свободу. Поблизости от тюрьмы распространялись нелегальные листовки, требовавшие начать откры-
против него. И действительно Спиц говор, Лютгенс иронически покло.
вскоре заговорил
— Написали бы вы брошюрку, — предложил он. —: заявите, что перестр^ились и отказались от своих взглядов.
Телььмаи ответил:
— Да, вы, несомненно, законченный пегодяй! Знайте же, что не дождетесь этого от меня, даже если бы мне приш.10сь сидеть здесь до самой смерти...
Однажды гиммлеровский надсмотрщик явился к Тельману в камеру и, пользуясь какой-то грязной клеветой в фашистской газетке против Советского Союза, стал распространяться по поводу "ко-тастрофы", якобы угрожающей Советскому Союзу. Эрнест Тельман коротко и сухо ответил ему:
вился и поблагодарил га эту сочайшую честь, которая мож« выпасть на   долю пролеггарс^;;
Каань Дютгенса была сивепто. на в присутствии семидесяти пя™ политических заключенных-антц фашистов, специально приьедев' ных для устрашающего липезпе! ния этой расправы. Молодой ра. бочий Карл Вольф, осуждеавый вместе с Лютгенсом, закованный в тяжелые кандалы, перед самой казнью выразил желание — в пос-ледний раз хорошенько размять руки. Как только ему номнога ослабили кандалы, он ударил пзо всей силы кулаком в лппо бщ стоявшего штурмовика.
- - Самые верные и стойкие доузы
Советский Союз^ существует Эрнста Тельмана погибали один
за другим. В течение одпнпадцата с половпиой лет тюремного заключения Тельману было исключи, тельпо горько сознавать, что истекают кровью самые отважные из отважных людей немецкого пролетариата. Но и он и они знали, что боролись и отдавали свою ;!;|1знь за высшую цель, какая то.1ько мс жет быть у человека: га свободу и счастье своего народа.
уже двадцать лет. Ваша треть^^ империя столько не просуществует!
ЗЛОДЕЙСКОЕ УБИЙСТВО СОРАТНИКОВ ТЕЛЬМАНА
Гитлеровские палачи умертвили много сотен виднейших антифашистов, с которыми Тельмана связывали долгие годы совместной политической борьбы. Среди этих верных сынов парода можно назвать имена Иона Шеера, Эдгара Андрв^ Фите Шульце, Христиана Хейка, Фрица Люкса, Августа Лготгенса, Ионни Детмара, Германа Фишера, Карла .1еща и многих, МН0П1Х   других близких
ПИСЬМА ЭРНСТА ТЕЛЬМАНА ИЗ ТЮРЬМЫ
Вскоре после ареста Эрнста Тельгана умер его престарелый отец. Тельман, имевший право через большие промежутки п{)еменя
партайных друзей Эрнста_Тедьма- па^передачу нескольких строк"сво-' ^"Ирме,
на. Тельман мог це стыд1ггься своих соратников: отдав всю свою жизнь борьбе, онп и перед липом смерти держались героически. Все они, рабочие, как и Эрнст Тельман, до конца мукественно противостояли варварским издевательствам гестаповских палачей и умирали с проклятиями . убийцам на устах п с гордой верой в свои идеалы. »
Ион Шеер, бывший гамбургский слесарь, член Центрального комитета германской коммунистической партии, после ареста Тельмана руководил в Берлине переходом партии на нелегальпое положение. За ним долго гонялись гестаповские ищейки, однако он не покидал своего поста, пока в конце 1933 года не попал в руки палачей.
В пресловутом доме "Колумбия" эсесовцы били Иона Шеера плетьми, обваривали кипзтком, выжигали на теле целые куски кожи. У него пытались вырвать имена ру-ководящиг коммунистов и сведения о нелегальных партийных организациях. Нон Шеер не проро-нпл ни слова, он плевал своим палачам в лицо. Вместе с тремя другими партийными работниками
ей семье, писал дочери тогда еще школьнице:
"Бор.1ин — Маобнт, 3.1].1933г. Моя любимая Ирма!
Одинокий, оторванный от жизни человечества, сижу я здесь а думаю в эти наполненные глубокой печалью часы о дне твоего рождения в ближайшее воскресенье Я сожалею, что по случаю внезапной смерти твоего люб'им1> го дедушки многие твои пожела-ния не сбуд}тся в этот лень. Кав бы судьба ни обрушивалась на всех нас и в особенности на тебя, самую юную, мы должны пе покоряться и в это жестокое время быть мужественными и бодрыми...
Письмо мамы я получил вчера около П0.10ВИНЫ одиннадцатого. Пусть полиция не позволила мне участвовать в похоронах моего любимого отца, но я знаю, что мысленно вы все были со мной в моем горе в этот день.
Большой и сердечный привет маме. Еще раз самые душевные пожелания.^ Поздравляю тебя от всего сердца.
Твой отец". Жена Эрнста Тельмана, бывшая
эсэсовцы расстреляли его на спуш- верней, и самоотверженной спуг-ке леса недалеко от Потсдама" 21 шщей на всей^ протяжении его по-
февраля 1931 года.
лптической  деятельности, остава-
Рэчел кивнула.
— Думаешь, мне самому не жал- тый судебный процесс или немед-
ко с ним расставаться?
И опять Рэчел кивнула. Гидеон обнял ее и прижал к груди:
— Детка- послушай, детка, ты будешь гордиться этим сыном, как еще будешь гордиться! Он будет большой человек, важный, знаменитый... -
— Я знаю, — сказала Рэчел.
Начальник железнодорожной партии, рослый бородатый янки, в высоких сапогах, в измазанной грязью отсырелой куртке, желтый после припадка малярии, сказал Гидеону: "Ты у них за старшего?" "Да". — "Сколько, вас?"
"Двадцать два".— "Получишь на всех лопаты, кирки и топоры. Плата -— доллар в день. Работать семь дней в неделю — с восхода до за-
ката. Расчет по • \вторнйкам". — "Хорошо", —сказал Гидеон. Начальник кивнул в сторону палатки, где вща;валй заработную плату: "Пусть подпишутся. Кто неграмотный — поставит крест".
Гидеон, Трупер я Фердинанд Линкольн бы^и в той бригаде, что прорубала просеку. Стоя по колена в илистой воде, они валили шести и восьмидюймовые стволы лес был молодой: и целый день их обоюдоострые топоры с треском; вонзались В! древесину. Для- боль^ шияства негров в зтой и в.других бригадах эта^работа на железной дороге была первым в их жизни свободным' трудом.V Когда железнодорожная компания открыла в соседнем городе :1«)Нторы ПО; найму и стала набирать рабочих^ тамошние купцы качали?ГОЛОВОЙ и говорили: "Пустая трата времени. Не может негр работать безховяина и без плвтки"Г"Ведь йто чорт внаёт.что! — говорили они. — Платить ветру по доллару в день; вто вначит избаловать ихГиспортить" вконец; где ЙТО слыхйнд — такая плата!" Но янки, /мастера в йижеверц, только пожикаля Плечами и.; продолжали набирать .:рабрчи1. "Дад-
ленно освободить Тельмана. Пз страха перед возможностью широкой кампании берлинских рабочих за освобождение вождя коммунистической партии Тельмана Перевели 13 августа 1937 года в Ганноверскую тюрьму.
Туда была прислана Специальная команда гестапо для надзора за заключенным, во главе с не-киим Опицом, злобным негодяем, задавштгася целью провоцировать и изводить Тельмана беспрестанными придирками.
Находясь в длительной изоляции, лишенный всяких занятий, Тельман обратился с просьбой дать ему какую-либо работу. Опиц отклонил эту просьбу. Он категорически отказал Тельману и в его ходатайстве несколько продлить время прогулок на тюремном дворе.
В жестоких условиях тюремного заклюдения Тельман заболел тяжелой формой грцппа, давшей серьезные осложнения.
Вскоре после дня рождения Эрнста Тельмана, когда ему- псполни-лось 52 года, в камеру к нему явился Опиц и язвительно сообщил, что на свободе, за тюремны*-ми стенами, его, Тельмана, со^ вершенно позабыли; Ничего, мол, не получил он. в день своего рождения: ни цветов, ни писем, даже открытки никто не прислал. Тельман отлично понимал,^чтО ото ложь и что ему просто не хотели вручить то, чю было адресовано на его имя, однако молчал, чувствуя, что этот подлец чтогтб замышляет
6 июня 1936 года под топором лась его надежной опорой и в годы фашистского палача сложил голо-| заключения. Она делала все. что ву гамбургский коммунист Фите ^ было в ее силах, чтобы вырвать у Шульце. а судебном процессе оп гестапо малейшие послабления ре-гордо провозгласил свою верпость жпма. В одном   из писем Эрнст
Тельман выражает ей свою благодарность и — заключенный — поддерживает в ней бодрость и му-:кествО:
^ "Берлин — Моабит. 17.12.1933. Моя дорогая Роза! Твои строки напомнили   .мне о счастливых и нередко трудных
коумуниз.му. После оглашения смертного 'приговора Фите Шуль-пе крикт!.''л фашистам, сидевшим в зале судп: "Одним борцом бу-, дет меньше, но мы победим несмотря пи на что! Приходите на казнь в столь же большом числе! Ув\1дите, как умирает коммунист!" Эдгар Андрэ, руководитель гам-
^® сать..Он, как губка, — все.вбира- Джефа, которой однаады сказал должали набирать рабочих. "Лад- довди и превратили болото в море вместе с трём
лачук*, т живем,, не наши. На^ ет в себя Весь мирготов вобрать.' ей:    люблю тебя, Эллен", В др^ но, — говориет месиме жители, —1   > . (ПмдрлАйнйв/'вдейуй^       выслушав на;^(
гу через вто болото," ничего "не выйдет у втих янки, так им и надо!" " Но' дамба, странное дело, рос-^ л а и подвигалась вперед. Опустив
бургского Союза краспых" фрон- '^^^ах, которые мы совместно пе-товиков, был вызван на суд сви- Р"™... Пусть и сейчас, перед
детёльствооать протпв Фите Шульце. Председательствующий спросил его, находится ли он в родственных отношениях с обвиняемым. Эдгар Андрэ сказал: "нас роднит одна близкая нам обоим великая идея". Спустя год после суда палач обезглавил-в Гамбурге Эдгара Андрэ. Его так истязали, что он мог передвигаться только на костылях. Его последние слова были: "Смерть фашизму! Да здравствует коммунизм!"
Христиан Xейк^ из крестьян Дитмарша, коммунистический депутат ландсТага й руководитель рабочих й крестьян в Шлезвиг-Голь-штейре, бей суда и приговора был зверски растерзан и тюремной камере . в Ней-Монстере. Чтобы справиться с этим необьгкровенно сильным человеком, на^ него набросились десять отоборных всэ-совцев и буквально всего искромсали удавами ножей.
Ионни Детмару отсекли .голову 15 мая 1934 года. Фрица Люкса и Карла/ Леша в том же году заду^ шили в тюремной камере, Германа Фишера обезглавили. Перед казнью Герман Фишер оставил прощальное; письмо: своей жене и детям:  -       ' . .
"Пусть когда-либо придет для
все равно^ нельзя проложить дррог ^^а:р_ то_счастливов время^ за кото-
в воду каркас ив. стволов и веток^ инженеры ваполвяли^ его травием в переходили дадьше. Когда пЬшли
дожда^'ц • ^февратает:^ море
ряе я умираю. Хотя я должен погибнуть, ваше знамя все равно будет развеваться, — всегда... Пусть навеки осупцёствится коммунизм на благо всего человечества".
Август Лютгенс; был обезглавлен вместе с тремя его товарищами.
суде СМерТЁЫЙ 1фИ-
липом, быть может, самых тяжелых наших испытаний, мы оста^ немея, как вто было всегда в нашей с тобой жизни, накрепко связанными др>т с другом... Больше мужества, дорогая Роза, сегодня еще больше, чем когда бы то Ш! было..."
Письмо, написанное несколько лет спустя, дышит всем тем же не-преклоннйм оптимизмом и мужеством:
"14.1.1937.
Моя дорогая Роза!
... Вот уже пятое рождество провожу я ва втими глухими тюремными стенами. Только что сторо«
— сейчас послеобеденное время открыл камеру на сегодняшний день; Меня обстуципаг мер> вая тишина.. Я гляжу в окно и думаю о родном городе. Часами подряд упорна размышляю. Да, су* ровый путь предйазначен мне. Повседневное унижение, попира-нйейчеловеческого достоинства
страшная участь. Но вта борьоа
— мой удел.'..?
Эрнст Тельман добился Г^^зро* шения получать в тюрьме газеты. 1. вто поэводяло ему в какой-ю степени ориевргироваться в мировых событиях. Политический опыт помогал Тельману выуживать полеэ- . ные сведения из малейших намеков и обращать  внимание лре»* де всего на то, что в газетах ва^ м^лчивалось.   В тюрьме Тельмю научился читать-между извлекать все политически суще-с'йенное ^[ажв из туманных внсис
знванвй.
. (Окончание сдалувт)