ЛИТЕРАТУРА И ИСКУССТВО
10 • «ВЕСТНИК» 14 ноября 1981 г.
К 90-летию со дня рождения.
Прекрасная жизнь вы дающегося советского писателя, героического комиссара гражданской войны Дмитрия Андреевича Фурманова — в его книгах, опаленных "огнем боев с врагами революции: «Чапаеве», «Мятеже», «Красном десанте». Восхищаясь мужеством защитников революции, с трибуны VII сьезда комсомола поэт Александр Безыменский сказал: «Кто хочет узнать, как они это делали, пусть развернет книги Фурманова, пусть развернет «Чапаева», пусть развернет «Мятеж», — любую из его книг, и в ней он увидит людей, которые делали революцию, увидит стальную волю коммунистической партии... Он увидит в книге Фурманова лицо боевых дней наших, по которым нам надо будет учиться».
Дмитрий Андреевич родился в небогатой крестьянской семье в селе Середа (ныне го-род фурманов) Нерехт-'ского уезда Костромской губернии. В 1912 году, закончив реальное училище в Кинеш-ме, он поступает учиться в Московский университет. Но начавшаяся вскоре первая мировая война помешала закончить образование. Все ужасы империалистической бойни Фурманов наблюдал на фронте. Его дневники и письма полны горьких раздумий и понимания неизбежности скорого краха существующего
Д. А. ФУРМАНОВ
строя. В одном из фронтовых очерков он напишет: «Недалеко то время, когда прорвется молчание — и начнется большое дело, дело «О безответственности российских Скалозубов»».
Осенью 1916 года Фурманов уходит из армии, приезжает в Иваново-Вознесенск и начинает преподавать на рабочих курсах. Жизнь и работа среди революционно настроенных ивановских ткачей идейно закалили его, укрепили связи с большевиками. Затем — Великий Октябрь.
«Ударила революция 1917 года... Жизнь толкнула работать в Совете рабочих депутатов (товарищем председателя), дальше — в партию к большевикам в июле 1918 года, — в этом моем повороте ог ромную роль сыграл Фрунзе... Вскоре работал секретарем губко-ма партии, членом губ-исполкома. Потом с отрядом Фрунзе на фронт. И там: комиссаром 25-й Чапаевской дивизии, ходил в тыл к белым на Кубани комисса|ром красного десанта», — писал он в автобиографии. Приказом Реввоенсовета Республики «за отличие в бою против врагов социалистического отечества на Кубани в 1920 году» Фурманов был награжден орденом Красного Знамени.
В ожесточенных боях на Восточном фронте он вырос в крупного армейского полит-
работника. Вместе с Фрунзе и Куйбыше-вым Фурманов в должности начальника Пр-литуправления, уполномоченного Реввоенсовета Туркестанского фронта в чрезвычайно сложных условиях много делает для победы Советской власти в Средней Азии. Пережитое и увиденное он опишет потом в романе «Мятеж». Став профессиональным писателем, Фурманов все свои книги будет посылать Фрунзе — своему другу и наставнику.
Армейские большевики избирают Фурманова делегатом VII и VIII съездов Советов, VIII Всероссийской конференции РКП(б).
После демобилизации из Красной Армии в 1923 году он стал одним из организаторов писательских сил,страстно и убежденно отстаивая принципы социалистического реализму. Более трех лет Фурманов был секретарем Московской ассоциации пролетарских писателей. Работая редактором Госиздата, он оказывает поддержку многим молодым советским писателям, вступающим в литературу. В марте 1923 г. выходит из печати «Чапаев», принесший писателю широкую известность. В начале своего короткого творческого пути дружескую поддержку он получил от Горького, который написал, что «и «Чапаев» и «Мятеж» — интереснейшие и поучительные книги».
Фурманов одним из первых в молодой советской литературе нарисовал широкую картину движения масс в революцию, стойкость и мужество освободившегося народа в борьбе с разномастными врагами реврлюции. Он стал одним из создателей своеобразного жанра романа-очерка, предельно насыщенного впечатляющей силы документами. А его «Чапаев» занял одно из первых мест в ряду произведений, воспитываю щих высокое чувство преданности коммунистическим идеалам.
Фурманов прожил всего тридцать четыре года — кипучих, напол-ненных революционной борьбой, и неутоленной жаждой творчества. Остались незавершенными широкие творческие замыслы — повесть о Ленине, роман «Писатели», «Эпопея гражданской войны», книга о Фрунзе... В последний путь писателя, красного комиссара провожал кавалерийский эскадрон.
На бронзовой плите на его могиле отлиты клинок и книга, увенчанные лавром. «Есть что-то поистине символическое, — сказал Демьян Бедный, — что в этом гробу наряду с книгой покойного писателя лежит его сабля, сохранившаяся от боев гражданской войны. В этом сочетании весь Фурманов: он не только был писателем, но и бойцом».
Г.Лобарев
Для меня нет сомнения, что в лице Фурманова потерян человек, который быстро завоевал бы себе почетное место в нашей литературе. Он много видел, он хорошо чувствовал и у него был живой ум. Огорчила меня эта смерть.
М. Горький.
Для меня он был олицетворением кипящей молодости, он был для меня каким-то стройным, сочным, молодым деревом в саду нашей новой куль туры.
Мне казалось, что он будет расти и расти, пока не вырастет в мощный дуб, вершина которого подымается над многмми прославленными вершинами литературы. .. Я считал Фурманова надеждой пролетарской литературы... А. Луначарский.
Он был одним и тем же и в Партийной работе, и в гражданском бою, и с пером в руке за писательским столом. Один и тот же: революционный боец, революционный строитель, одинаково неподдающийся и одинаково гибкий.
А. Серафимович.
•111111111111111111111111111111111111111111111111111111111111111111.....111111111111111111111П111111111111111П111111111111111П111ГГ11111111111П1111т1Ш1»т1111и
УЛАНОВА (Начало см. на 9-й стр.)
ливо, будто внутри кто-то сказал, поняла — я никогда больше на сцену не выйду...
Долго ни с кем из своих учениц я не могла начать готовить партию Джульетты. И не потому, как иногда бывает, что жалко было ее отдать. Джульетта в моей жизни — роль особая. Прощание с ней — все равно что с живым человеком. Нужно было время, чтобы от нее отойти. Только через 13 лет после того, как закончила танцевать, я смогла это сделать... Трудно даже объяснить: будто через что-то ты вдруг перешла... Был вечер, когда, я, помню, позвонила Кате Максимовой: завтра начинаемтгепе-тировать Джульетту. Я уже была другой, не той, что танцевала Джульетту.
Так и со съемками в кино...
— И все же, одно дело сниматься в балетном спектакле, другое — в фильме о себе... Почему вы все-таки согласились? — спрашиваю я Уланову.
— Потому, — признается балерина, — что сценарий не заставлял меня позировать. Из меня не делали кинозвезду. Все было продумано точно, но в то же время я была свободна. Сценарий'оказался для меня естественным: возможность снова побывать в тех местах, где я росла, училась. Мы ездили на Селигер, чтобы я встретилась там с людьми, которых знала в юнбсти. Никто не говорил: а вот тут Надо сесть в байдарку, пойти туда или сюда... Я села в байдарку просто потому, что до моих любимых островов на озере по-другому никак не добраться. Или — Ленинградское хореогра фическое училище. Ес-
тественно, предполагалось, что буду вспоминать, как училась. Но как? Мое право. А мне захотелось постоять у балетного станка, где когда-то девочкой стояла. Это —мой давний станок, я его узнала по выщербине...
— И погладили его...
- Он — родной. Сколько он нас знает— о моем поколении и о \тех, кто
Звезды советского балета—Максимова и Васильева — с Улановой (в центре)
танцует сегодня, и о тех, кто будет танцевать.
...Возвращение в про-щлое во имя осмысления настоящего — такова суть фильма. Мы видим сегодняшнюю Уланову. Она вспоминает о минувшем и размышляет об искусстве современном. Она встр01|ается с друзьями юности и ведет ре-
петицию с новым поколением артистов. Она — педагог — стремится разгадать таланты молодых.
Неожиданные черты и ; черточки «загадочной балерины XX века» открывает фильм. После его пррсмотра ассистент режиссера вдруг удивила меня вопросом: «Сколько, по-вашему, в фильме туалетов у Улановой?» — И сообщила: «38. А вы и не заметили!» Съемки ^ шли в разное время года, суток, в разную погоду. Но смена туалетов совсем не бросилась в глаза. И в этом тоже одна из тайн гармонии ула-новской личности и высшей ее естественности.
И еще. Любители жи-: вотных сразу узнают в Улановой «свою». Только «собачник», как говорят в России, может такте-; ворить, так во;зит!^я с собакой — совсем незна-; комой. Дурашлив^ый э)Э7 Дельтерьербуквально; (Окончание на 1 Ьй стр.);