ш
/
Стр. 4
В Б С X Н И Б
СРЕДА. 19 105а
I."
1X1
ЯНКА БРЫЛЬ
V
5
В Заболотье светает
ПОВЕСТЬ Перевод с белорусского А. Островского
Прилепилась эта хатка на крутом откосе в конце деревнп, слов-
но .ласточкино гнездо. Идешь ипой -щмелн вокруг нас и, пострелята.
раз, поглядишь — и заРшел бы, кажется, сзади, штурханул ее ногпй, чтоб света не застпда!.. Тебе и смешно на нее глядеть н обидно, а люди ^кивут, век в ней прожили. Самое можно скалать бородатое горе, извечное.
П дед и отси Ивана были батраками. Иван Авдотьпч пошел по их дорожке: и работящий был, как муравей, и не везло ему ни в чем, должно быть, еше . больше, чем им.
Да чего лу'ше, 111)ишли наши, наделили Ивана землей того само-
конькамп занимаются только подростки. Они и тогда, что воробьи,
вонька, пойдешь к пану Рущчицу гряды, полоть и заработаещь себе на платьице^.."
Сегодня Нина в синем платье, которое очень идет к светлым косам и к слишком уж часто краснеющему личику- Смотришь, и хочется сказать этому еще почти подростку: "И к пану в наймы не ходила, а (цета неплохо!,."'
Крепко дружат наши учительницы. Лена постарше, опытнее, а Нина так искренне старается подражать во всем любимой подруге.
Сейчас Нина сидит над тетрадками своего четвертого класса. А Лена смотрит на меня и как-то загадочно улыбается-
— Мы, Васнль, ппсьм(1 получили, — говорит она. — Да так и не лиаем. ко.му оно. Нинка думает,
с удовольствием, я уверен, пустили бы нам вслед шутку или '-мешок, если б только меньше уважали свою учительницу. мать что скажет, когда узнает? "Ну, ну.. Не зря, значит, люди говорят!.."
Но меня, собственно, волновало' что ей. не это. Она уже стояла на конь-! — .Л почему ж ято мне? — красках, моя девчина, и," покуда я 1 ноет Нина. --Там же точный адрес, прилаживал свои, говорила: - \ Нигьмп такое: '■Ве|)тп, верти, — Ой. не догонишь, скор^^й [комсомолка, хвостом! Выступай. А я смотрел на нее снизу вве->х: | агитируй, помогай своему Сгрма-на маленькие спортивные ботинки,, на белый свитер, тесноватый в пле- \ чах и груди, на румяное, обрамлен-:
го имения, где п{.ора()Отали все ^^^^^^^ пуховой шапочкой ли-три поколения .ДЬрашек, дали ле-| д снег все сыпл^т'я. На (.ес-су — живи! А оп почему-то, чулак-, „„^^^ „.^ смеющиеся гу-
человек, и строиться начал не п.^-.^^ ,адятся сне:кинкп. Им хорошо. К'ть '-пигьмо и > людски: не хату сделал, а тумип.       ^^^^ .^..^^^^^ ^.^ гкмчи. Гурман. Дру1
А хаты новой так и не одолет то ^.-ячи  маленьких пппел'.-н.
войны. Почти все Ьаоо.ютье спчн- д ^       з:^в„д,.ю. потому что в<'е ло во время оккупации, а еги ха-' щ,,      сказалЧого что так ъчпно тенка осталась, сама. мо:кпо ска-1 хотелось бы высказать зать, просится в музей |    т^^^ко три месяца прошло г то-
Заявление в колхоз Иван п.ааЛр^^ ^р^^р.^ ^ ^ ^.^^.^р^,
ним из первых. И вот топа кто-^^^д,- впервые, "а мне кажет^'я. чш
ку! ^1ы тебе!.. " Дальше читать но стоит.
— Старая песня. — го вор к • я. - поджоги, записки, выстрелы в, окно...   Подлые  (рашисткие  недо- „„„„ ногки!-.
Есть "пигьмо*" и у меня: "Гкачп.
На лошадей, что ли, пойти взглянуть, — говорю я и начинаю одеваться.
Лошади каждый день теперь возят лес. Ударный месячник по заготовке и вывозке леса государству прошел у нас очень хорошо. Сейчас возим для себя, на строительство колхозного двора. Каждый вечер на пригорке у околицы прибавляется по тридцать бревен. Дорога далекая, тяжелая, кони сдают.
В приоткрытых дверях конюшни свет фонаря, оттуда доносятся голоса. Я останавливаюсь, и стою незамеченным.
— Тоже мне хозяин! — говорит старший конюх Ячный, — Что где держал, там и бросил. Хомут под ногами, вожжи под ногами-.. А ну тебя, Змитрок, с такой работой!
Змитрок Лопотуха, как всегда, соглашается:
— ИТпенек, шпенек, так сказать, надо в стенку забить.
— Так почему же ты не забил? .Может, я тебе завтра инженера из Минска выпишу, чтоб дырку в стене провертел?..
— Добрый вечор. — сказал я,
Миколу над книгой, все в саже лицо Чугунка, кузня которого звенит от темна до темна; вспоминаю сосновые бревна на снегу и смех усталых, но веселых лесорубов... Встает перед глазами наш день,
гир так же ска-кп.1и. пока пс д(^ппь1гались. Допрыгаешься гкиро и ты". Почерк тот
.\га. председатель. — встре-
тил меня Ячный. — Не спится и вам. и вас своя вошь укусила!..
— А тебя?
— Что меня? Меня за двоих кусают. — за себя и за него, за
и:с. писал кто-то один, чего дооро- _ ^^^^.^^ д,^,^^.^ „ечи,
г0._ молотой НПГИК^г7и_ГЬШ _^ ^^д»,,      ^^^^ ^^^р ^^^д^^,^
— Вздремнул.
одны.ч но             и и... .V.. ... впервые, а мне кажет1Я. что
то и ляпнул, что от таких._ как наш „^^^ ..^^.^          ,р близкие
Авдотьпч, колхоз не разоогатее,.  | , ^се тевушки.    кскгорых я
А тут он приходит, и что оы вы ■ •
напенить оума-,кку к нам на двррь пакормпв сперва ПТарика отравой. -■ пто дело уже других рук! тех, кто к нам поГ1ли:кр. кто ходит сре-дп нас.-.
Какое дурачье. говорит
думали? Несет совершенно новую сбрую. — и хом}т новый. I! рус- д^^лу' скую красную дугу, и шоры, и уз-I *   _•'
знал, и га, в которую оыл когда-го _ Такуж. .думак.г. мы и
влюолен.   слвсем пе походили на
i игпугались. сидим и не знаем, что
дечку! И все это. как видно, давно
наконеп-!". говорит она и смеется. — Мссксг, помочь?., уж висело где-то. только сы!и,мять     Первыми   начинают смеяться дегтем смазывал время      време- . ,.^^з^^_ -^^^ „ ни, поглядывал и думал; когда ж1 ^.^ оживают ямо-жи.
это наконец раз§пвется он к этой | 3,.^^^,, послушные ее настроению, соруе конем, первым к мVрашко-■ ^.^^ ^.
вом роду:.
— Хлопцы, сказал .-^вдотьич. — коня у меня, сами знаете, нет. Придется запрячь колхозного. Под'еду, еше кое-что возьму.
Лена разбегается и. как ласшч-ка в низком полете, мчится над рекой. Я Д0ГОПЯК1. На поворотах речушки Лена ловко свопачивает в
Запряг коня, поехал и прпво-[ ^^'^^И-^"^ "орону. и па льду, прчпо-зпт новый скат колес. решенном снегом, вьются следы ее
ли.
— Тоже. — говорит. - .тбиоа- быст}шх коньков... Неужто мне ее . еще отец-покойник начал. ' Догнать? Ведь хорошо же багал А в пеовую нашу поездку ппишел к""'™! А ласточка улетает и ше-
Авдотьич к гумну, где стояли во Смейся, смейся, не впервые
зы, выкатил новую телегу, собочн-1 «-^^г^уи^ =^тот смех не дает мне по ную на его колесах, а тут ему сам1^°^'-
Ячный. старший конюх! приводит! ^^'^ Р^^ке до Немана оольше ки-Род^^ \ лометра, Но, к счастью для меня,
■ ,. , I этот узкий п извилистый путь ча-
- Как раз. - овориг. ^ подо-! ^^^.^^ пройден. Перед нами Неман шел твой хомут, Иванка   На. за-! _      /^^^ ^^^^
прягай, а мы закурим.   П пускай,   ^^^^^^^ь" ^   ^^^^ ^ ■ Р
это считается, что мы за твой вы-1   Снежинки все сеются
делать.
Леночка смоется, обнимает под-[\\ту и говорит:
— П!к1 вильно. Нина. Правильно.
— А к тебе, поскольку уж ты стала М11ей помощницей. — обращаюсь я к Лене, — еще одна просьба. Запутался что-то' нага счетовод, а я — стыдно сознаться — тоже в бухгалтерии не силен. Что. если б па.м посмотреть втроем?
— То:ке "просьба"! — смеетгя .1ена. — Приду завтра к Толе. ^1а-спв в шесть. Хорошо?
П слова :^ти: "Правильно. Нина, правильно''. — и смех звтчат еще в моих ушах, когда я иду по спокойной, заснеженной улпце.
Мигайте, подмигивайте, звезды, видели сегодня и вы!.-
езд молебен служим.
Стоим мы вокруг, глядим. Но-ставпл Авдотьпч коня в оглоблп. заправил дугу и давай засупонивать хомУТ. И тут уже стало ясно, какие мысли у него в голове что у него на сердце... За супонь берется, а руки дрожат. Приладил все. подходит ко мне и говорит:
— Ну, Василь, а теперь, брат, закурю и я.
Не диво было б. если б человек курил, а то ведь и пыгарки свернуть не умеет. И руки все еше дрожат, махорка с газеты сыплется. А стал прикуривать, гляжу: в глазах слезы. Тянет, пыхкает, губы не слушаются, а слезы — чорт бы их побрал! — так и не выдер:рали, покатились...
— А ну его! — махнул рукой Иван. Не до того сейчас, хлопцы.
Тут я ему спичку поднес. Прикурил человек и давай с непривычки кашлять.
Хлопцы у нас веселые, насмешники отчаянные, и нередко они над Авдотьичем потешались, а в тот раз хоть бы один голос подал! Даже Ячный — и тот молчал... Да ч^ч) я говорю, он, пожалуй, лучше всех понимал, что за праздник был для Ивана в гот день.
10
Высоко-высоко над селом мерцает созвездие Большой Медведицы. А сцег под сапогаМи скршпгг так звонко, что и звездам в вышине, пожалуй, слышно. Я улыб.агось этой мысли* на душе у меня оа-дость.
Мцгайтё, звезды, подмигивайте, как загрнбдпшиы, вы видели все: и заснеженное  крыльцо  школы и ^   счастье в любимых глазах. Быть может,   п   БЫ чувствовали, как -.__.бьшся^рядомсердца,-как горят не й   насытные губы.
На этот раз видели вы, а в первый раз не видел нас никто.
Мы тогда вышли на ^ед с коньками. А было это неделю назад, "в воскресенье йод вечер. ' Сквози дымку редких облаков солнце'облаков светило точно из-под абажура.* На землю и на лед нашей тихой речушки сыпался снё-' жок. Снежинки лениво перепат»хи-цйЫ не желая сладиться. Сядет та-> ^1Йия гостья \ на лицо и сразу раста-• ет.' Может,' Ъттого^ что я все кпас-нел йт .кавойгто. странной нелов-• кости:..'Я'прилаживал .коньки, и -у     ка&алоры^ще, <в5е Заболотье смот--^р*ло, удивлялось:  до чего может ,' довести хлопца девчина!   У нас
тихо,
лениво.-.
И в(1т у;ке я больше не могу терпеть и ждать, резко сворачиваю влево. Мы некоторое время, смеясь, кружимся на месте...и наконец ее вторая р}-ка оказывается '| в моей руке. Грудь под белым сви- i тером вздымается силней... Зубы \ прикусили горячую губку, а глаза — глубокие, синие г-таза — вдруг перестали смеяться...
— Ну, что ж ты мне скажешь, девочка моя?.. — говорю я. как будто давно уже написал ей об этом в письме и вот пришла пора получить ответ.
Она опускает глаза. Больше не упорхнет. Нет уже ни сил. ни смысла прятать в душе и чувства и слова.
— Маленькая моя... И надо же было нам так долго не встречаться?!
Вокруг только небо и снег. А ей, должно быть, кажется, что кто-то может нас увидеть. И Леночка припадает лицом к моей груди, как
Лампа стопт на столе, а за лампой окно, сквозь стекла которого глядит на Мпколт г.тубокая ночь.
Ночь пугает маму. Она что-то прихворнула, лежит на печи- Уже раза три, с тех пор как я вернулся домой, старушка начинает беспокойно ворочаться, кашлять и наконец спова повторяет:
— Тушил бы ты, сынок, что ли.
— Сейчас кончу. — отвечает Мпкола. не отрыналсь от книги.
Так н«» сиди хоть против окна-
г. ■■-
бы пряча его и от меня и от себя.
Потом мы возвращались по снежной целине, и я нес две пары коньков. Мы разговаривали- мы могли теперь говорить' обо всем, и молчали — нам хорошо было молчать —и часто останавливались, потому что здесь, на тихом заснеженном -туту, нас не видел никто.
Комнатка при нашей школе. В прикрытой печке дотлевают жар-г кие угли. На столе у окна спокойно светит из-под абажура лампа. Лгниги. Стопка школьных тетрадей...
Как часто, войдя поздним вече-рой из дому, я думаю про этот стол и тихий свет в окне, перед которым сидит над тетрадями моя дорогая подруга! Как тянет меня сюда, как не хочется уходить отсюда!..
Сегодня я снова был здесь.
Нина всегда здоровается со мною как-то застенчиво-
Добрый вечер, Ёасилий Петрович, — говорит она и по обыкновению краснеет.
Тихая, скромная, вечно за делом. И учит хорошо, и сама хорошо учится* йаочно кончает педучилище. Из работящей ; семьи: знаю отцй ее, активиста из соседней деревни,' знаю брата ОГимоху. Знакома мне И;.тяга к науке, охватившая »нашу молодежь. Когда мы встретились впервые, Нина рассказала: "Данов я по^ти ре помню, так только мерещится чтр? то, словно сквозь сон. Когда-то лама говорила: "Выраотедь, де-
— Мпкола улыбается.
— Ты ведь за печью, как за каменной стеной., чего ж ты боишься?
— Мне что. сынок. — говорит она затем, — мне-то уже осталось, как говорится, день мало, два много- А вот ты гляди. Им, разбойникам, долго .тп...
Микола снова улыбается. П в этой улыбке сила. Старушке на печи в страхе мерещится, что за окном сейчас смотрит на него пистолет бандита... Глупости это все, паника. Матери, понятно, простительно, поскольку она боится не за себя. А тем временем раскрывает тетрадь и, полоясив на левую страничку свою изувеченную руку, правой пишет,
Я встаю, подхожу к Миколе и, наклонившись над его темнору-сыми вихрами, читаю через плечо: "...С именем Сталина мы победили на войне- С именем Сталина мы работаем..."
Это конспект очередной главы биографии вождя. Парень готовится к политзанятиям. Это больше, чем конспект: это мысли моего партизана, такие близкие мне, такие близкие всем нам!..
Как бы почувствовав мой взгляд, Микола оборачивается. Он бы должен, как мне кажется, спросить: почему я не сплю, в чем дело? Но хлопец не произносит своего обычного "ну", а на губах его появляется серьезная, мунсская улыбка.
Мы воспитывались сурово, с детства не приучены были к лаб-ковым словам, к тому же мы муж-чины* солдаты. Мне хотелось бы сказать что-нибудь такое, чтобы Мико.да почувствовал, как я рад за него, но мне кажется, что он и так меня понимает: И я, чтоб спрятать Взволнованность за словами, говорю:
— Хороший почерк у тебя, ста^ рик.
Микола, должно быть, тоже понимает, что я I не то. хотел бы сказать:
^ Да что почерк... Не в этом дело.;.
Я как будто хочу показать ему, что и мне наплевать на всякие страхи— Да нет, — не то, от полноты чувств ' и ]\гие не хочется сцачъ.
так сказать, вздремнул- Поздновато, конечно...
— Сена всегда больше под ногами, чем в кормушках.
— Он(^ беспременно так, — не сдается Змитрок. — Скотина все :к такп. Человек, так сказать, не то. что скотина, и то накапает на стол...
— Впдал ты его? Сама 'свинья мешок дерет, сама и орет- Не оправдывайся лучше, а веди Серну поить.
— Какую Серну? Петрусеву?
— Не петрусеву. а нашу. ко.т-хозную.
Раньше у наших коней не было кличек. Большинство хозяев знало, что кобыла н кобыла. А то Гнедая, скажем, или Спвкл. А как свели всех этих гнедых да сивок в одну конюшню, стало их не ра,"?-личить. Теперь и клички им дали п таблички у каж.дого стойла при-бплп, а у .Змитрока все еще "пет-русева". Правда, и сам этот Пет-русь или Семен рще не совсем расстались с думкой, что кобыла все-таки его, а не ко.тхояная. Он. кабы мог. каждый раз подсыпал бы ей лишнюю гфигоршню овса.
Ячны^ стопт с фонарем в руке и смотрит, как лохматый низенький Лопотуха выводит из стойла непоенную Серну. Когда же за стеной затихает ее четкий шаг, старик говорит:
— Сменить-его надо. Василь. Ворочал я его уже и так и этак — один, брат ты мой. чорт- Лодырь лодырем.
— Ну. а кого на его место?
— Комлюк подошел бы, я думаю. Я уже с ним говорил. Только так. намеком. Обуви справной у хлопца нет.
— А знаешь, старик, кто сам просился на эту работу? Шпек.
— Его еще ту«л нёхватало! Ну и что ты ему сказал?
— А что ж! — притворяюсь я, чтоб поглядеть, как загорится Ячный. — Я, конечно, сказал, что посмотрим. Хозяйничать он умеет. Да и наутра такая, что ты ему только прикажи — под лед залезет, а рыбы наловит.
— Хозяйничать... Под лед... — повторяет Ячный. — Я говорил и еще раз скажу: выкинуть его надо из колхоза- Вот что.
- — Ну, старик, если начнем, брат, всех выкидывать... А не лучше ли перевоспитывать людей?
Таких людей! — вспыхнул Ячный. — Не нам таких, как он, перевоспитывать!-
— Тише, дядька Степан, не злись, — смеюсь я. — Какой чорт станет брать его конюхом?.. Он мне вчера об атом нашептывал. Шепчетзсе, шейчет... А не пойман — не вор. А что до Комлгока, так ты, старик, очень хорошо придумал. Назначим.
Мы идем ко второй конюшне.
Неудобно Пока у нас — все в разных местах; половина коней в одном гумне, половина — в другом...
Впереди скрипят по снегу валенки Ячного, и фонарь в его руке плывает над самой земЛей.
— Хозяин... Иа-подо льда достанет, — все еще ворчит старик.
обыкновенный, будничный день простых людей, строящих жизнь, тех людей, которым, можно сказать, начхать на всякие там записочки.
И я. повторяю слова Ячного, потому что в них глубокий, новый смысл:
— Да, этот работает, как для себя-
11
Давно не заходил к нам Михась, даже Валю додумался нл пускать. А тут вдруг здрастье!.. Мы все были дома, только что позавтракали. Никто почему-то не заметил, как он прошел мимо окон. Получилось, как на сцене: открываются двери, и появляется новый герой. Притом герой навеселе. Двери так и остались открытыми, и он. перешагнув на костылях через порог, остановился.
— Мир вам, прихожане, кто в новой сбруе, а кто и в(1все без уттряжки! Вот пришел к вам темный, пьяный мужик. Хуторянин... неговоря дурного слова- Шурин мой дорогой, Мпкола, закрой, будь добренький, дверь. Бегом! Чего глядишь? Надоело мне па. одной ноге беспокоить себя из-за всякой мелочи...
Мпкола встал из-за стола п. смеясь, пошел навстречу Михасю-
— Тьг гляди, — шепнула ему вдогонку мать и докончила просьбу свою, повернувшись уже ко мне-— Не перечьте вы ему, пускай будет тихо...
— Куда лезешь?!
Микола хотел поздороваться с М1гхасем, протянул ему руку.
— Куда лезешь, постой!.. - запротестовал Михась. — Тоже, мне ку.тьтура называется, а еше был начальником к.туба! С тещей надо сперва поздороваться. Дорогая мамаша моей дорогой Валентины, нижайший поклон!..
Парень, видать клюкнул изрядно. Случается это с ним редко. Был он с детства,, как говорится, сор-ви-голова. Потом поуспокоился, особенно женившись. Спокойствие Мнхася, или, вернее, его терпение, лучше всех умел испытывать отеп. старый вдовец Селивей. Зудила был невозможный! Мало, что весь день торчит над дутпой, так и ночью: ляжешь, к примеру, спать в коморе — и то придет старик, сядет на пороге и ну пилить тебя ржавой пилой- Бывает, и всю ночь-
Михась обычно молчал а выпив, снимал со стены старую, расстроенную балалайку, тренькал по струнам большим пальцем, как зубом от бороны, и сладким голосом напевал:
Ох, надоеда мне Эта гимназия Очень и очень давно...
Перед войной старый Селивей помер, и Михась остался один. На деревне его любили: и танцор и певун. Обычно он немного грубоват, даже резок, а выпив, на диво деликатен и забавен.
Поздоровавшись со мной без выкрутасов, Михась подошел к Миколе и вдруг, бросив костыли, остался на одной ноге.
— Микола, дружище орел! — закричал он, расставив руки. — Не тронь меня, не помогай! А я тебя, брат целовать буду. Вот так, злодей ты этакил, вот так!.. Ну, а теперь:
В чистом поле-поле под раки-и-
той.
Где клубится по утрам туман!-.
(Продолженил с З-й стр.)
нечку, приветствуйте!
— Не давайте снохе потачки! слышалось с удалаяющейся палубы.
— Вот балагуры, рассказать ничего нельзя, —'улыбалась старушка, помахивая вслед удаляющемуся пароходу сухой маленькой ручкой. — Вот, долго ли вместе проехали,, а будто сроднились, и расставаться жалко.
— Вы скажите лучше, как думаете до Отрадного-то добираться: машину, что ль, сын пришлет? — спросил Василий Рыбников.
— Я ему и не написала. Они что-то там в эксплуатацию сдают, чего его пустяками-то беспоко1ггь.
— Ай-яЯ-яй. — не на шутку встревожился Рыбников. — Как же так мождо? Ведь до Отрадного больше сорока километров, а погода-то вон какая! Глушь, степь, дороги развалились...
Злой дождь, косой и холодный, дробно стучал в железную крышу пристани. Мелкая сердитая волна торопливо пошлепывала по борту дебаркадера. Все кругом, будто на дне старого погреба, было пропитано студеной, промозглой сыростью.
— Как люди, так и я, — вздохнула старушка.
— А где ж они, люди?
— Ты-то вот как поедешь?
— За мной машина приедет, но мне в другую сторону, понимаете? И как вы сошли, ни о чем никого не расспросив? Как можно, взять вот так и сойти, да еще с ребенком? Эх!
— Не шуми, не шуми. Нюшу разбудишь, — невозмутимо отозвалась старушка, поправляя шаль, прикрывавшую девочку. — Не пропадем. Не в Америке. Кругом люди свои: сколько мы с Нюшей ни путешествовали, нигде не пропали... Вон, слышь, гудят, не тебя ль кличут?
На невысоком берегу в промозглой мгле прерывисто и настойчиво ревела сирена автомашины. Потом под чьими-то ногами захлюпали сходни. На дебаркадер поднялся коренастый паренек в синем комбинезоне, с ног до головы облепленном грязью. Увидев держащегося за щеку Рыбникова, он ви-
новато опустил глаза.
— Извините, Василий Ивано-ВИЧ, три раза в грязи по самый ди-фер сидел. Развезло, ужас, балвн разлились.' Едва сейчас дотянул.
— Возьми вон эти вещи, — кивнул Рыбников на имущество старухи. Сам же он поднял Довочку-же-лудбк и сердито сказал: — Пошли, мамаша.
— Ну, что ж, пошли так пошли, .спокойно согласилась старуш-
ка и деловито осмотрелась кругом: не забыла ли чего.
К приглашению она отнеслась, как к чему-то само собой разумею^ щемуся, не удивилась, не рассыпалась в благодарностях и вообще ее проявила никаких особых чувств. Только когда Рыбников предложил ей лезть в кабину, она запротестовала: как же с атакой-то щекой да в кузов, на ветер? Но убедившись, что все ее доказательства сердитого Рыбникова только раздражают, она дала ему свпю большую шаль и взяла с него с.10-во, что он обязательно накроется ею в дороге.
Шофер, явно смущенный тем. что его знаменитому начальнику придется трястись в кузове, да к тому же еще нужно будет делать километров сорок крюку, попробовал было протестовать, ссылаясь на незнание дороги, на то, что не хватит бензина, но Рыбников гак посмотрел на него, что он прервал поток доказательств и торопливо сел в кабину.
Ехали ^олча.
Девочка, привыкшая к пугршр-ствиям, крепко спала. Бабушка ее тоже дремала. Холодный косой до;кдь заливал ветровое стекло так густо, что казалось, будто суетливые "дворники" смахивают с него не воду, а кисель. Машина то я дело буксовала в вязкой грязи, шофер сердито рвал рычаги скоростей, все время думая о том. как неуютно должно чувствовать себя его начальство в кузове среш мокрого, холодного брезента.
Но Василий Рыбников чувствовал себя отлично. При какем-то толчке, когда машину крепко пол-бросило, флюс прорвался, и теперь начальник крепко спал, зак>т;1в-шпсь в большую и теплую старушечью шаль.
Михась.
Скажешь, может, что гляжу...
— Давай вот лучше подумаем, как бы Комлюку сапоги вымудритъ. ^
Может, на колхозные деньги купим, ты думаешь: насосался, дурень,
Он запел, а потом, при помощи Миколы утвердившись на костылях, повернулся к нам:
— Товарищи свояки, враг разбит, мир! Об'яв.дяго полную капитуляцию. Разрешите сесть...
Шурин сел на лавку, поставил КОСТЫ.ДИ рядом, снял шапку и уставился на меня...
— И где ж это ты с утра пораньше в бочку св!^лился? — начала было мать, но Михась, как всегда грубовато, как бы сразу протрезвев, перебил ее:
— Погоди, старая, потом успеешь отчитать! Сперва буду говорить с хозяином. На Василя зло имел, с им и мириться буду. Правильно?
Он вынул из ккрмана штанов пол-литровку:
Целенькая! С красной головкой. Одну такую, Вася, сам раздавил. Один. И закусывать не захотелось, цибульки только пожевал, по-партизански... А ты смотришь на меня и думаешь... Я знаю^ что
а потом отдабт?.. <
В конюшне, где конюхом тот самый дед Милгок; который пожалел хомута, полный шорядокг В пору напоенные: кони хрупают жирную сечку. Под ногами у них свежая подстилка. Сбруя виснт на месте.
Лчный поднимает'фойарь и, довольный, оглядывается.
Будь здоров, — отвечает он
на .фы^жанье коня. — За деда я, Василь, всегда спокоен. .Дед работает, как для себя» Я вспоминаю Лецочву и Ниду,
залил глазипщ и пришел тут* в хату спокойствие нарушать. Еди^ ноличник, живу за рекой!.: Л это по-вашему что?1
Михась полев; в карман своей гимнастерки Уи вынул аккуратно сложенный листок бумага. Это 1бы^ ло... заявление. Короткое, "Председателю колхоза... и т.д. Прощу принять меня и весь' мой инвентарь в колхоз". Под ВТИМ подпись: "Жданович. Михаил : Сильвестрр-вич".
— Ну? —,»8глявуд н» иеня
только пьяный я мог так написать? — За стол? — сказал Мпха^-ь, Написал, а тогда уже брат, выпил. ;КОгда я пригласил его са^пть^я. Тебя, черта, стыдно было, Василь!.-' Теперь, конечно, ты не признаешься, а думал же про меня, что выкинете вы дурака с колхозного поля вон, как червяка из мяса., и вот буду я ковЫрятся там один, как жук в навозе. Считали вы, что буду и*я, как какой-нибудь Хрен Иванович, целые годы раздумывать, собираться. Вы тогда подумали: я не шутя про речку сказал, что я живу'за рекой? Я так только ляпнул сдуру. Я про ногу свою думал: куда мне соваться на одной-то ноге?.-. Вы считали, что мне земли своей жалко? На чорта мне земля, если 04ИН останусь, без лгопей?.. Я ему сегодня дал! Я е!^' показал, где комар мух пасет! Только вы его здесь и видели! Вот как!
— Кому дал?! Кого видели? — удивились мы.
— "Кому", "кого"? Копейку, кого же еще!
— Ой-ой-ой, — испугалась ма-мй,
— Ты, старая, сиди и, покуда что, молчи. Я кровь проливал за советскую власть, а он мне что?! Ты понимаешь, Василь, до чего он дошел: шептаться со мной вздумал, как с этими, со своими, компании со мной искать!.. Да ничего, я вам, хлопцы, потом расскажу. Прохвост! Он мне на наших людей!... Э-эхх и-.. Погоди, старая, я не ругаюсь, я не пьяный. Я ему дал I Я от порога зашел, подпорГочку свою взял вот этак вот, снизу, ц — вперед, гвардия, урра! По горбу костылем, по горбу!.. Я ему... этому самому так и сказал: двадцать четыре часа, и чтоб духу твоего не было в Заболотье!.,. 'Вот *ак. Ну, а потом, конечно, выпил...
Позже, когда он немножко успокоился, мать сказала:
— А ты, Михаська, про ногу это зря. Живут же люди, что тут прделаепхь? Найдется й тебе работа. Ведь дома ты тоже без дела не^ сидишь...
—Ай, теща, не учи...'Я 'сам уже сто -раз все передумал.
— И Валька будет работать. — не сдавалась старушка: Зря ты- тогда на всех на Ваойля; на ВалАку,,.
— Не надо, мама, не надо больше, —г сказал Микола. — И так все хорошо получилось, ие надо.
Михась хотел чтогто сказать, цо только посмотрел на Миколу. подумал и улыбнулся.
V— Правильно, мать? спросил Микола, и, засмеявигась, прибавил: — Одно только неправильно — бу|ь?лка на дустом столе.
— Ай-аЙ-ай! вополопшлась мам*,     .А я, I >ерво, вч»у да
Один за стол? А Валя? Без нее я нр сяду. Она у меня вот какой человек! Микола, а ну, моментально за Валей! П* Валю мне и Верочку сюда! Бегом!
— Теперь командуешь, — пста-новйла его мама. — А почему не привел ее с собой сразу?
— Сразу? Ее дома не был'». пошла к Марыле, что ли... Да что там сразу! Сразу мне надо было говорить с Василем!..
Валя с Миколой прпшлп очень скоро. Когда она — веселая, с девочкой на руках — вошла, чуть не вбежала в хату, я очень я^но вспомнил свое возвращение, встречу с сестрой. Первое, что она сейчас сдела.Ъ, .что поздоровалась г мамой. Они попе.товались. и Вял!Т еще больше раскраснелась.
— Возьмите, мама, •— передала она матери на руки, как дорогсЭ подарок, свою малышку.
— Внученька моя! Я думаля. я ты меня'забудешь... Что, не забыла меня, Верочка?
В валиных глазах заблестрли слезы.
"Вот видишь, — подумал я. — все так и вышло, как я тогда говп-рнл, а 'Ты" Хотел сказать это сестре, но она сама посмотрела на меня и на всех, а потом на своего Мнхася и с укором сказала:
— Вот глупые мы с тобой. Миша^ а? И надо было так полго упрАмиться I..
А- шурин мой. как будто совсем протрезвев, как будто навсегда желая отмахнуться от того, что бы-.то, ОПУСТИЛ глаза и ттобормотал: •    Ну, ладно уж, ладно...
— Кто-то видел — кажется, Гав-русь Коляда, — как в тот же день задами поплелся' из деревни Копейка — чужой человек.
Л под вечер приехал ко мне младший лейтенант Филиппов. Ну, Сурмак, -т- таинственно
улыбнулся он, есть у тебя один лишний человечек. Ты скажега^* "А что, не говорил я вам?" Тьт, конечно, правильно догадывался. Но нам одной догадки было мало. Мы его как следует прощупзли. Из третьей области, гад,, приперся сюда, Полицейский. К.улзцкий сынок. И паспорт,' конечно, фаль-щивый^Так кар говорится, гони, брат, коцейку, давай голуо-яика сюда!,.'    - '
Прежде чем ответить на эти слрва, я еще раз плюнул со злости и еще раз мысленно выругал своего шурина. я« Поторопился" Михась. Ну, ничего, догоним,' след еще свежий.
(Продолжение одш"*
11